Мужчина вышел из-под тени и дал возможность рассмотреть свое лицо. Очень изменившееся лицо. И я воспользовалась. До сухости глаз, до боли, не смыкая веки я смотрела. Высокий лоб, широкий нос, квадратные скулы, пухлые губы и маленький шрам поверх верхней губы. И карие глаза, которые в моменты безумия, ярости и других острых чувств становились черными.

На меня смотрела эта черная бездна.

Это не мираж, поняла я. Как бы человек не хотел себе что-либо представить, он не сможет это сделать так детально. Его мозг просто не сгенерирует будущее.

А передо мной стояло оно — будущее. Вечно взлохмаченные волосы были коротко подстрижены, выбритые бока отдавали дань руке профессионального мастера, так же как и деловой костюм тройка, выглядывающий из-под кашемирового пальто с воротником стойкой.

У нас одинаковый вкус, по мазохостки отметила про себя.

Раньше этот парень носил простые потертые джинсы с футболками и никогда не расчесывался, не то чтобы по барбершопам ходить. Даже зимой он не изменял футболкам.

Мое сердце никак не хотело заводиться — я чувствовала нехватку кислорода в легких. Они горели. Или я просто забыла как дышать? Почему я не могу вдохнуть? Или поздороваться для начала. Почему я стою истуканом и не могу отвести глаза?

Потому что скучала…

Потому что боялась…

Я боялась этого момента — встречи после стольких лет. А еще сильнее боялась того, что этой встречи могло не быть вовсе. По разным причинам. Горячие точки на то они и горячие…

Моя нижняя губа предательски задрожала. И я бы хотела, чтобы от холода. Я бы хотела, чтобы все было так просто, объяснимо и легко, чтобы ножи не проникали в сердце.

Максим стоял передо мной, больше не двигаясь. Темные глаза из-под нахмуренных бровей наблюдали за мной, абсолютно ничего не выражая. Ноги на ширине плеч и руки в карманах отмечали спокойствие мужчины, как и отсутствие каких-либо слов. Он просто смотрел и молчал.

Молчал после пяти лет…

Почему он такой спокойный? Такой невозмутимый. Такой холодный. О чем он думает? Не рад? Не скучал? Неужели ему нечего мне сказать? Хотя бы отдать дань нашему знакомству, который стоит всех лет в детском саду, а потом в школе и ежедневного соседства.

Даже если забыть на секунду последний год… последнюю встречу…

Всего на секунду…

Если попробовать забыть…

Может надо как-то самой? Хотя бы слабый «привет», но начать и вызвать на ответ, чтобы я услышала его голос. Голос, который всегда предавал хозяина в моменты откровений. Чтобы увидеть хотя бы тень сомнений, терзавшие мое сердце, будто стая голодных собак, что он рад нашей встрече.

Глаза напротив становятся темнее, взгляд тяжелее. Он перекрывает пути дыхания окончательно и давит росток надежды. Нет, он не рад. Он зол, раздражен, недоволен, но не рад.

Его судорожное движение плечом заставило отступить. Маленькими шажками назад, еще и еще, чтобы моя спина уперлась в дерево, а после развернуться и что есть сил двинуться в дом.

От него. От себя. От боли в груди, от собственной души, которая, блуждая столько лет нашла то самое объединение и гналась за мной, как хищная птица.

От сил осталось одно слово. Их едва хватало, чтобы переставлять ноги и держать плечи ровными — до дома остались считанные шаги. Я их найду и для достойного выражения лица, чтобы слезы не пекли глаза, чтобы губы не дрожали и чтобы голос был ровным, потому что на крыльце меня ждет папа…

Мой папочка…

А душа перебьется. Пусть ее терзают сотни собак, пусть горит черным пламенем, пусть задохнется от боли. Пусть! Зато в следующий раз я не не почувствую ни грамма боли — абсолютно ничего.

— Доченька, добро пожаловать…

Радостная улыбка, ожидание ответа и седые виски — все что я успела заметить перед тем, как отдалась в спасительную тьму.

Глава 5

Глава 5