Испытание временем - Валентина Арнаут

Сколько наглости надо иметь и какую самооценку, чтобы тайно войти в комнату девушки глухим вечером и через окно. Мало ли чем она занималась? Вот, например только с душа вышла в одном полотенце. Ладно, застал и застал. Нормальный человек извинился и исчез бы с глаз долой. Хотя, надо сказать, что нормальный человек и не попал бы в такую ситуацию.

Но!

Я тоже хороша. Стояла и рот зевала, давая разрешение на то, чтобы разглядывали голые бедра. А потом разрешение на близость. Сидел бы, как бы сидел. Самодовольный, беспринципный, наглый, красивый, горячий, с вкусным запахом на одежде… Вспомнилось почему-то.

Так, стоп.

В груди успела развернуться целая буря за пару широких и быстрых мужских шагов от двери до кровати. И тут же успокоиться, как только меня ссадили с мужских плеч на постель — аккуратно, я бы сказала, нежно. Держа за спину и ни сантиметра ниже. Это выделилось так отчетливо, как гром среди ясного неба. И это меня успокоило окончательно.

Максим не позволит ничего лишнего, даже если хочет.

Сердце давно спуталось в каком ритме биться: оно то останавливалось, то заходило в предсмертных судорогах.

И не только мое.

Дыхание, которое периодическо ударялось мне в лицо, было отрывыстим.

Я была растеряна, напряжена, сконцентрирована одновременно. Потому что рядом находился человек, который в душе хранил хаос. Его нельзя было прочесть, как книгу. И нельзя было понять о чем он думает.

Меня преследовал человек непредсказуемый, резкий, настойчивый и хитрый, который отошел на минуту к гардеробу и вернулся оттуда с пижамой в руках. Хорошо что я любила пижаму из шорт и майки.

— Одевайся, — скомандовал он.

— Но…

— Я отвернусь.

— А выйти не хочешь?

— А ты хочешь, чтобы мама меня поймала? Для этого мне достаточно просто подать голос. Хочешь? — ухмыльнулся Максим. И снова в глазах играли смешинки. Он менялся, точно юла. Не поймаешь и не уловишь ни одну эмоцию дольше минуты. — Ладно…

— Нет, Макс! — я испугалась. — Лучше отвернись.

И он сделал это. С непередаваемым лукавством на губах.

Так быстро одеваться в своей жизни мне никогда не приходилось.

— Все? Скромняга! Теперь вот…

И в руках его оказалась какая-то баночка. Скорее всего она все это время лежала у него в кармане, иначе я бы заметила.

— Надо растереть, — подсказал Максим, когда сел обратно рядом со мной и снова взял больную ногу.

Мазь ничем примечательным не пахла, но название имела. Фастум-гель.

— Знаешь! Это было впервые, — после продолжительной паузы, когда Максим слишком аккуратно стал втирать гель в связку мышц мягкими поглаживаниями, он тихо подал голос.

— Что именно? — я фыркнула. — Принимать в гости наглеца через окно? Получать не заслуженную взбучку? Или видеть несправедливость?

— Ты назвала меня впервые коротко Макс, — соблазнительный изгиб приподнял маленький шрам над губой вверх. Я загляделась и поймала себя на том, что слишком долго рассматриваю его губы.

И постаралась пошутить.

— А еще впервые помешала любовным играм, — и последующий смех вышел слишком неестественным. — Лена на тебя обидится, — констатировала я факт.

— Мне на нее плевать, — взглянув в глаза, холодно признался Макс.

В голове я могла его назвать Максом тысячи раз, но никогда глядя в глаза. Коротко по имени тебя называют друзья, близкие, родные или люди, с которым хотя бы хорошо общаешься. А кто для меня Максим?

— Спасибо.

— Да без проблем, — выдал он. — На Ленку мне действительно плевать. Дура и выскочка.

— Я про ногу. Обо мне никто так не заботился…

Удивление на мужском, почти идеальном лице надо было видеть. Даже пальцы его остановились. В неверии приподнялась и бровь.

— Анна…