Испытание временем - Валентина Арнаут

— Совсем недавно. Бабочка, приезжай, бабушка по тебе очень соскучилась. Приезжай и не печаль своего отца сильнее.

— Что с ним, бабушка? — я тут же обеспокоилась. Если с ним случилось что-то из-за меня, этого я не прощу себе никогда.

— С ним случилась седина, бабочка.

— Не называй меня так, — как бы я не пыталась скрыть раздражение, она проскользнула в голосе слишком очевидно, чтобы я покраснела за него.

— Почему? Для меня ничего ведь не изменилось. А для тебя?

И для меня ничего не изменилось, только в этом я не признаюсь даже самой себе в самом тайном уголке души.

Меня обуял стыд. Самый настоящий, который червяком залез в сердце и теперь ерзал слишком ощутимо, чтобы проигнорировать. Стыд за то, что лишила отца любви и заботы, что прервала любую связь с бабушкой, с которой я была дружна и открыта, как ни с кем другим. Все из-за одного человека. Моя обида не должна была перекинуться на людей, которые продолжали меня любить. Мои чувства просто заморозились, а голос бабушки, ее теплый взгляд и мягкая улыбка дали первую трещину в том айсберге, который называется сердцем.

— Я буду уже завтра, бабушка. Я тоже скучала.

Глава 3

Глава 3

Бывает ли тишина напряженной? Есть ли в данный момент это напряжение? Может ее легче назвать томительной? Правильнее!

Абсолютно голая девушка с аккуратно распущенными локонами, которые прикрывали вершинки налитых тяжестью грудей, не думала об этом. В ее голове вообще ничего не возникало — острое возбуждение плотным маревом укрыло сознание.

Ее телом с нежной кожей, словно сливочная пенка молока, ее ногами, которые вставали на цыпочки от нетерпения, ее руками, которые дрожали осиновым листом на ветру — ими сейчас управляли чувства, точно такие же нагие и беззащитные, как сама девушка.

Руки были отведены назад и сцеплены в замок. Для надежности. Она боялась нарушить приказ — приказ стоять неподвижно, пока ее ценитель не рассмотрит каждый изгиб молодого невинного тела. Ее пальцы горели огнем от невозможности коснуться такого же нагого и безупречного тела напротив.

Девушка сладко улыбнулась — она тоже не преминет моментом, чтобы рассмотреть подарок. Как же она долго ждала! И теперь воспользуется каждой секундой, которая только сильнее разжигала желание. Одно желание, поделенное на двоих, связанное их взглядами уже трещало, точно костер — игра в гляделки только добавляла градуса.

Тишина была все же томительной — можно было заметить едва летящие искры между любовниками, если бы они не были столь заняты другим.

Мощный разлет плеч, высокий рост, сильные и налитые сталью мышцы на груди, руках и бедрах были рассмотрены не так тщательно, как лицо молодого парня — причина ее дневных терзаний и ночных грез. Черные глаза под густыми ресницами умели смотреть в саму суть мироздания, вечно взлохмаченные, немного длинноватые, на ее взгляд, волосы оттеняли черные брови, острые скулы, ровный нос, а четкая линия пухлых губ запомнились ей сжатыми в ровную линию. А еще маленький шрам над его верхней губой. Шрам из-за нее…

Это лицо она не смогла бы забыть никогда — когда училась, рисовала, гуляла, даже тогда, когда перед ней стоял совсем другой мужчина. Сейчас она об этом еще не знала, но позже прочувствует каждый уголок черной пустоты внутри себя. Именно его лицо она захочет увидеть в толпе, будет искать его в каждом, как путник, жаждущий воду.

Но вот он! Он здесь, с ней, напротив, дышит с шумом и каждый его вздох в звенящей тишине отдается волной возбуждения. Он пришел к ней — тихо подкрался в ее рабочий сарайчик мимо внимательных жителей дома, закрыл за собой засов и, обернувшись, встал.

Совсем как тогда.

— Ты моя, — прохрипел он.

Совсем как тогда.