Танцующие на каблуках - Юлия Ивлиева (2022)

– Надо уточнить, но для него убийство – это как обострение. Живет нормальной жизнью, что-то в нем копится, что побуждает его убить, потом убийство и затишье. Ремиссия. Потом снова цикл.

– Ну, значит еще к психологам. Но сначала я в тюрьму, – решил Егерь. – Вероника, подготовь документы.

Девушка кивнула.

– Я в Котельничий, – Лекс собрал со стола ключи от машины. Послышалось негромкое пиликание. Он завел авто, чтобы охладить салон к своему приходу. Аномальная жара, накрывшая город, быстро всем привила несвойственные привычки.

– Ника, Лексу тоже. Запрос на архив отправь в район.

Девушка кивнула:

– Уже.

Егерь и Лекс вышли из кабинета. Серега дрых в машине.

– Хорошо вы тут пристроились, уютно. Никакой казенщины. Красивый дорогой офис, – оценил Лекс.

– Во многих кабинетах стоят бюсты, висят флаги. Привычка.

Ни у Лекса, ни у Егеря не шло из головы одно и то же. Лекс покачал головой:

– Ты можешь представить, что надо испытать, чтобы выработать, выплеснуть столько гормонов, чтобы не выдержало сердце? Может, все-таки вкололи. Прямиком в кровь.

– Нет. Иосиф не нашел уколов, царапин, ничего. Уверен, что гормоны Дикий выработал сам.

– Угу.

Они разошлись по машинам.

Егерь взглянул на экран телефона. Пропущенный от отца Лизы. Придется перезвонить. Он сморщился от презрения к себе. Докатился. Перепоручил свое задание. Пользуется услугами частного детектива. Интересно, тому уже есть что сказать? Егерь принялся искать номер, понимая, что сейчас будет врать.

Глава 21

Повилика всегда спала днем. Немного ночью и днем. Получалось два промежутка деятельности в сутках. Ложное ощущение, что дней в два раза больше, чем есть на самом деле. Не очень удобно, но когда-то же она должна была спать?

Большинство ее подруг, ложась за полночь, спали до обеда. Но она любила раннее утро и не желала его пропускать. Поэтому, возвращаясь домой ночью, она спала несколько часов, а с восходом просыпалась. Любовалась розовым, малиновым или оранжевым рассветом. Ей нравилось медленно поднимающееся солнце над заливом, вода, меняющая свои цвета, блеск мелких волн. Ей казалось это временем очищения, обновления, обнуления. Просыпалось солнце, новый день, город. Пространство и даже воздух окрашивались в свежие цвета, умывались.

Она успевала сделать легкую тренировку, больше похожую на общую физическую подготовку, нежели танцы. Зарядка давно вошла в привычку, дарила силы и энергию на весь день, будто напоминала телу, что оно сильное, гибкое и стройное. Потом, Повилика завтракала в кафе, едва то открывалось. Она оказывалась первой и единственной посетительницей. Спокойно и терпеливо дожидалась, когда кафе заполнится бизнесменами и менеджерами, решающими дела за завтраком. Нет, утро она никак не хотела пропускать.

Ночь. Ночь она любила еще больше. По сути, Повилика была ночным жителем. Танцы на пилоне вообще существовали, чтобы танцевать их ночью в свете ослепительных стробоскопов и софитов. Когда мир вокруг превращается в безумный яркий и цветной хаос. Когда каждая ночь, как отдельная маленькая жизнь. Жизнь, состоящая из безудержного веселья, легкости, красоты, соблазнения, вечного праздника.

Она порхала вокруг шеста, напитывалась энергией ночи и страсти, постепенно ощущая, как умирает от усталости. Тогда, начинала замечать, как красивая картинка заменяется неприглядной реальностью. Красивых и уверенных людей алкоголь размазывает в клоунов и тошнотворных лицемеров. Видела, как стрелки ползут по кружевным чулкам, как тушь растекается по лицу и заметны царапины на каблуках. Хаос, веселье, блеск и убогость. Нет, она не могла такого пропустить.

Так что для восстановления сил у нее оставался день. Несколько часов в обед, когда она отключала телефон, плотно зашторивала двойные портьеры, укладывалась в свежую, хрустящую чистым бельем постель и погружалась в сон.

Она не ставила будильник.