О сказанных только что словах Антон начинает жалеть, едва приходит понимание: спустя несколько секунд Вера вновь скроется за дверью спальни, и не останется ни тепла ее тела, ни мягкого, успокаивающего голоса, ни знакомого лавандового аромата ее геля для душа. Антону отчаянно не хочется с ней расставаться.

Ни потому что сегодняшняя ночь темнее многих других. Ни потому что отброшенные прочь ореолом Вериного внутреннего света мысли вернутся, как только он останется наедине с собой.

Нет, дело в другом.

У Антон больше не получается убедительно игнорировать один простой факт: его жизненная потребность находиться рядом с Верой обострена до предела уже не первый день. Ему нет покоя в выходные. Ему нет радости в рейсах, – и в минуты, когда перед глазами разливается сияющий рассвет, он не чувствует былого восторга.

До минувшего вечера Антон, почти ежедневного вспоминая ее вопрос, раз за разом пытался всерьез представить день, в котором Вера перестанет быть ему женой. Что однажды она окончательно исчезнет из его жизни. Что на ее место придет другая.

Его терпения и выдержки не хватает надолго. Каждая подобная фантазия заканчивается на посещении ЗАГСа. О дальнейшем Антон думать просто отказывается.

Когда прошлым вечером Вера сама предоставила ему повод для встречи, он был почти счастлив. Ключи от машины оказались в его руке прежде, чем он осознал, зачем столь внезапно потребовался собственной жене, предпочитавшей целенаправленно избегать с ним лишних встреч.

В дороге Антон, стараясь отвлечься он угнетающих мыслей о гипотетически грозящих Вере и ее подруге опасностях, строил планы. Расплывчатые, невнятные и никуда негодные, но все-таки планы… на остаток вечера.

Конечно же, с идеями предлогов для совместного времяпровождения дела у Антона обстояли откровенно плохо: он и двух слов из себя не выдавил. Какая черная ирония, что придумывать ничего в итоге не пришлось.

Чересчур погрузившись в собственные воспоминания, он с опозданием понимает, что в настоящем Вера уже поднялась с дивана и собирается уходить. Физическая реакция – обхватить ее запястье, только бы удержать рядом, – опережает как разум, так и речь.

– Останься. – Подняв голову, Антон всматривается в Верино лицо сквозь полумрак, хотя и без того чувствует ее недоумение. Может быть, даже шок. – Не в том смысле, что… Только сон.

После продолжительной паузы Вера кивает и опускается обратно на постель.

– Только сон, – повторяет она, прежде чем забраться дальше и лечь у спинки дивана.

Больше никто из них не произносит ни слова. Заняв свое место, Антон уверенными и быстрыми движениями расправляет плед, к счастью, достаточно большой для двоих, и откидывает голову на подушку.

Приглушенное тиканье кухонных часов, достигающее его слуха, совпадает с биением сердца у него в груди, где собирается горькая и едкая тоска. По кромке его усталого сознания бродят отголоски многочисленных воспоминаний об отце.

Закрыв глаза, Антон медленно увязает во сне. Прежде чем отключиться от действительности окончательно, он находит Верину ладонь и мягко сжимает ту в своей.

Его будит яркий солнечный свет, разливающийся теплым пятном на коже. Желания открыть глаза навстречу новому дню Антон не чувствует даже в первые секунды возвращения из мира снов в действительный.

Сознание еще дремлет, мутные мысли вяло перетекают из одной в другую, но в грудной клетке непривычно тяжелеет сердце. Воспоминания о вчерашнем вечере возвращаются, едва Антон одним резким движением садится на постели.

У висков слабо пульсирует боль, глаза жжет от усталости, будто он не спал ни секунды.

Вера…

Антон осматривается по сторонам. Веры рядом нет.

Ему становится тошно: пустота, вызванная ее отсутствием, кажется пугающее необъятной. Никогда прежде он не чувствовал подобной бездны внутри. Наверное, таково отчаяние, пусть и мимолетное: Антон еще может ему противостоять.

Пока может.