Солнце мое - Владимир Войлошников, Ольга Войлошникова

— Ну вот, Саш! А ты на рынке хотел!

Оказывается Василича на работе собрались сокращать (вместе с кучей другого народу, что-то там переход аэропорта в другую собственность — я не поняла, да мне и неважно). Мало того что дают хорошие отступные за полгода, так ещё и, чтоб сократить окончательно и бесповоротно, выкупают у бывших сотрудников доли в предприятии, которые они набрали на ваучеры. Толку с этих акций никому не было, люди вообще не понимали, как ими пользоваться, и за хорошую цену с радостью отдали.

— И сколько у вас денег? — негромко поинтересовалась я (ну а мало ли — вдруг кто услышит?).

— Сто тридцать шесть, — совсем уж тихо ответила мама.

— Сто тридцать шесть чего? — не поняла я.

— Миллионов, — одними губами ответила мама.

— Фигасе!

— Тише. Вот, Саша хотел киоск на рынке открыть, там под новую торговую площадь землю режут. Арендуешь кусок, ставишь свой контейнер.

— Просто контейнер? — затупила я.

— Ну, отделываешь сам, витрину ставишь.

— Там же зимой холодно будет? — скорее высказалась, чем спросила я. На оптовках зимой продавщицы валенки брали на три размера больше, чтоб помногу шерстяных носков надевать. И всё равно приплясывали в морозы. Да и водочку тяпали, чтоб не околеть — нафиг нам такой хоккей?

— Ну, я тоже говорю. Отопление только электрическое.

— А туалет?

— Выгребной, на улице. Да ещё платный.

— Офигеть, сервис. И сколько стоит аренда?

— Миллион двести в месяц, прикинь. И свет, сколько нагорит.

— Ещё и свет дополнительно! Слушайте, а давайте вы лучше мне платить будете? Я, правда, хотела миллион триста*, но вам вот эту большу́ю часть отдам за миллион. Это уже вместе со светом и со всей коммуналкой.

*Это я по средним ценам по району так сориентировалась.

— Ага, зато здесь ремонт делать надо! — засмеялся Василич.

— А там как будто не надо? — быстро нашлась я. — Просто так в голом контейнере не поторгуешь. Лицевую часть стеклянную ставить надо. Да и сам контейнер покупать надо — тоже вещь недешёвая! А контейнера-то того сколько там? Квадратов двадцать?

— Четырнадцать.

— Ну! Теснота, дубарина! То ли дело здесь. Проголодались — спокойно сели в каптёрке, покушали.

— О, а я что — тоже здесь буду? — сильно удивилась мама.

— Ну, я не знаю. Там вы кого планировали поставить? Наёмного работника?

Оказалось, про это вообще никто не думал.

— Ну вы даёте! Можно, конечно, пригласить кого-то. Но на первых порах лучше самим. Проще. Контроль. Будет ясно, в какую сторону ассортимент скорректировать.

— Я прямо не знаю, — засомневалась мама. Ладно, ещё зимой. А летом? У меня же огород. Саша по выходным людей принимает. А ещё же электрика на нём…

Я прикинула возможности.

— Летом я тебя, в принципе, менять могу. Только чтоб не целыми неделями! Хоть напополам. Да и вообще, до лета дожить надо. Кстати, про дачу! Я считаю, что вам не просто промтоварный надо сделать, а с уклоном в сад-огород. Вам это нравится, вы в теме соображаете.

— М-м, — задумчиво помычала мама. — Валя, кстати, место искала под ателье. А у тебя там кусок свободный под вопросом. И светлый.

— Вот, поговори-ка с ней. А мне уже в институт пора, поехали.

Мама, должно быть, позвонила сразу, потому что тётя Валя заскочила к нам буквально на завтра с утра. Так что с ателье и родственниками у меня срослось.

Ценник я им, конечно, поставила вовсе не такой, как изначально на этот кусок собиралась — всё же, родня, да и разогнаться им на новом месте тоже надо. Зато она обещала привести мне знакомую — хорошую парикмахершу (которая, сразу скажу вам, приведёт с собой маникюршу) — на тот кусок, который папа как раз под парикмахерскую посоветовал. Теперь все ждут, когда я построю свои городки, чтобы прям сразу заехать.