Солнце мое - Владимир Войлошников, Ольга Войлошникова

Пришли, сели вокруг меня и завели свои мутные разговоры. Я и так, и этак, и прямым текстом: уходите, а в ответ — «да нет», «ну, что же вы так», «давайте поговорим». И вот, чувствую я товарищи, что как будто начинаю плыть. Достала из кармана баллончик камуфляжной раскраски, да главному в морду и брызнула.

Замечательный газ под названием «Черёмуха». Я недавно у мамы на полке увидела, и чуть не набрызгалась, думала — дезодорант. Посмеялись мы, а потом она мне баллончик возьми да и подари. Я думала, никогда не пригодится…

Дяденька внезапно перестал красиво вещать, начал кашлять и слезами умываться. А я на пару шагов назад отшагнула и говорю его помощникам:

— Вытаскивайте своего урода, а то вам тоже достанется. Ещё раз придёте, я заплачу́, чтобы вам ноги сломали.

Закашляли тоже, но потащили. А я дверь за ними поскорей закрыла и трясусь. Испугалась до усрачки, если честно. Сколько историй таких, когда люди квартиры, машины на этих проходимцев переписывают, ёпрст. Гипноз это или что такое вообще? И щиплет в носу противно тоже.

Стою посреди пустого помещения и думаю: ну, на́фиг. Надо охранника, что ли, нанять. И уборщицу. Уборщицу, кстати, можно сразу на два помещения. Парикмахерская и ателье у себя внутри сами убирают, на счёт магазина уточнить надо, а коридор там небольшой, раза три бы в день подмахивать. Хорошо, там на входе коврик специальный от старых хозяев остался…

С этими мыслями я немного успокоилась, комнату проветрила. Идти только как — вдруг эти придурки у входа караулят? Хорошо вот, телефоны везде поставили.

Позвонила папе — никого. Ну да, он сегодня на рынке собирался быть, а тут они ещё не открылись. Зато Василич оказался на месте! Объяснила ему ситуацию, да чтоб за мной зашёл. А он мне:

— Так иди через двор! Я на крыльцо выйду, проконтролирую.

Вот, блин, надо же! Со страху и про вторые выходы забыла, балда…

Идею охранника Саша одобрил. Уборщицы тоже. А ещё я подумала, что мне нужен администратор. Если начнутся вечерами занятия — кто-то должен за порядком присматривать, а то тут живо шалман образуется. А я свои вечерние занятия бросать не хочу. И не потому даже, что проплачено, а нравится мне, вот и всё.

А ещё я устала, ужас. Вот, к примеру, сегодня седьмое декабря, вторник. С утра я доделывала макет в институт, потом отвела два занятия по лепке, примчалась сюда — две встречи, сейчас с Сашей поговорила и бегу к трём обратно в садик, ещё три занятия, потом домой за макетом (хорошо если успею поесть) — и в институт. Завтра день спокойнее, только рисование с обеда.

Мама с Сашей меня ещё пытались к продаванской деятельности привлечь, но меня хватило только на открытие.

— Простите, — честно сказала я, — но так можно и ноги протянуть. Иногда помочь — это одно, а на постоянку — увольте. Не справляетесь — значит, надо помощника.

В помощники призвали ещё одну родственницу, из двоюродных сестёр. Бывает же у людей талант и страсть работать продавцом? Никогда не думала, что такое возможно. Чего только в мире нет, на самом деле. Короче, Алёна у нас — продавец, что называется, от Бога. Наверное, купеческая жилка татарских предков проявилась в ней сильнее всего. Причём, прежнюю свою работу она бросать не стала, умудрялась совмещать графики, но я уже туда в тонкости не лезла.

С вопросом поиска охранника я позвонила папе. Сказала, что нужен пока один человек, по кривому графику (в основном когда у нас есть народ), но на перспективу — двое посменно. Оплата средняя по городу, четыре тысячи в час. Буквально через двадцать минут мне позвонили, сказали, что в пятницу к половине шестого подойдёт человек, проверенный, надёжный, «когда надо будет второго — скажешь». Ну и ладно.

Уборщица тоже быстро нашлась среди чьих-то знакомых. А что? Четыреста тыщ — не самая плохая по нынешним временам зарплата, а безработных-то сколько…

Администратора вот где взять?