Грустная дама червей - Татьяна Бочарова (2005)

— Это хорошо, — Олег удовлетворенно кивнул, — значит, справишься. А то там текст серьезный: Бах, Гендель. Ритка долю въехать не могла, ноты домой брала.

— Не беспокойся, я сыграю и Генделя и Баха.

Он глянул на нее удивленно:

— Ты что, обиделась?

— Нет, почему? — Карина пожала плечами.

— Тон какой-то странный. — Олег повернул стартер.

Тихо заработал двигатель.

— Нормальный тон. Каким говорят о работе.

Олег наконец улыбнулся, обнял Карину за плечи, притянул к себе:

— Брось. Ты же не Лелька, которой двадцать четыре часа в сутки нужно, чтобы на нее смотрели с обожанием. Мы едем в серьезное место, и я хочу, чтобы у нас все вышло на отлично. Там надо работать, понимаешь меня? — Он пристально поглядел ей в глаза. — Там тяжело работать. Но интересно. Ты не пожалеешь.

Карина слушала и кивала. Ей хотелось, чтобы эго длилось вечно: пустынный двор, темный салон машины, тихий снег за окном, объятия Олега, его негромкий голое, терпеливо, точно ребенку, втолковывающий ей что-то… Карине было все равно что — лишь бы он говорил, лишь бы не выпускал из своих крепких рук, не уходил…

Двигатель, прогревшись, загудел на одной низкой ноте, едва слышно, почти беззвучно. Олег осторожно отстранил Карину и крутанул руль.

22

Капелла репетировала в бывшей церкви, некогда заброшенной, а затем, еще в советские времена, перестроенной в клуб.

Прежде чем войти внутрь, Карина невольно загляделась на купола, голубые, с потускневшей позолотой, на уходящие стрелами ввысь, в розовеющее небо, темные силуэты крестов. На одном из них сидела большая черная галка, задумчиво склонив голову набок.

Помещение после ремонта получилось двухэтажным, благодаря построенным перекрытиям, и на второй этаж вела узкая, деревянная лестница. Собственно репетиционная площадка была наверху, внизу же располагались подсобки, офис и небольшой зал для хоровых спевок.

Основная масса народу еще не пришла, и вестибюль выглядел пустым и сумрачным. У дверей на стуле сидел пожилой, усатый мужчина в камуфляже.

Увидев Олега, он улыбнулся и кивнул.

— Она со мной, — бросил на ходу тот, указав на Карину. — Шеф пришел?

— У себя, — с готовностью подтвердил охранник.

— Пойдем-ка, — Олег потянул Карину за руку к двери с табличкой «Художественный руководитель».

В комнате, низко склонившись над столом, сидел маленький, лысый человечек с розовым, как у младенца, лицом и носом картошкой. Карина тут же узнала в нем дирижера, который руководил концертом в Большом зале, несмотря на то что тогда, во фраке, он показался ей гораздо более представительным и солидным.

— Здорово, Михалыч, — приветствовал лысого Олег, заходя в кабинет и расстегивая куртку.

— Олежка, ты? — Мужчина поднял ¡олову, подслеповато прищурился на Карину, нашаривая на столе очки. — А это что за барышня?

— Пианистка, на место Риты. Я тебе вчера говорил о ней по телефону, помнишь?

— А… да-да. — Дирижер рассеянно кивнул и снова углубился в лежащий перед ним лист партитуры.

— Куда ей? — поинтересовался Олег. — В зале посидеть для начала?

— Да пусть идет прямо к Любаше, посмотрят, что к чему. Потом, чуть позже, солисты должны подойти.

— Ясно. — Олег повесил куртку на рогатую вешалку, стоящую в самом углу, пристроил туда Каринину дубленку. Они вышли обратно в холл. — Значит, смотри. Идешь вон туда, — он махнул рукой в сторону обшарпанной двери с надписью «Камерный зал», — там сидишь и ждешь хормейстера. Ее зовут Любовь Константиновна. Дама, сразу предупреждаю, с норовом и выражений не выбирает. Когда начнет наезжать, особо не переживай, привыкнешь потом. Если хочешь, можешь разыграться, пока хор не собрался. — С этими словами Олег повернулся и направился к лестнице.