Сердце в огне - Марина Безрукова

Тетя Саня оставила веретено и приложила ладони к сердцу.

— А если я ошибусь? Нас же всё время учили жить по уму, — беспокойно спрашивала Женя.

Цепкий и чуть насмешливый взгляд был ответом:

— Как чувствуешь, так и поступай. Ум тебе в этом деле не помощник. Уж поверь.

Сейчас, стоя перед растерянным Михаилом, Женя не могла передать ему этот разговор. Не могла объяснить, что слушает сердце, которое не обманывает. Ведь рванула когда-то сюда, за тридевять земель, безрассудно, отчаянно, впервые отбросив доводы разума. Не знала еще тогда ничего про любовь, которая всем управляет. Просто спонтанно купила билет. И про Глеба рассказать не могла, а оттого казалось, что совершает она что-то неправильное, как будто предает.

На глазах выступили слезы. Женя стояла перед Михаилом такая хрупкая, что почти полностью терялась в огромном растянутом его свитере. Рукава закрывали кончики пальцев, плечи бессильно опустились. Михаил еще раз взглянул на почти собранную сумку, на бледное Женькино лицо и понял: не может он ее мучить. И удерживать не может. Она появилась здесь так внезапно, что теперь имеет полное право снова исчезнуть.

— Хорошо, Жень… — тихо сказал он. — Я пойду, прогрею машину. А ты собирайся.

Он быстро подхватил куртку и вышел. Женя так и осталась стоять на месте.

* * *

Глухо стукнуло донышко темной бутылки о стол. Михаил даже не поднял головы. Тетя Саня вынула пробку и плеснула в рюмку зеленого стекла тягучую бордовую жидкость. Яркий запах вишни и миндаля поплыл по избушке.

— Выпей! — сухонькая ладонь легко шлепнула по холщевой скатерти.

Михаил мрачно отвернулся. Напало на него какое-то тупое упрямство, после того, как отвез Женю в аэропорт. Отключил телефон и заперся у себя в доме, пока тетя Саня не ворвалась и не ткнула его острым пальцем в лоб.

— Что мрачнее тучи? Думаешь, всё? Сбежала?

Михаил взял в руку рюмку, казавшуюся в его пальцах игрушечной, и опрокинул ее в рот. Пряная настойка отозвалась воспоминанием о лете, когда он жил почти спокойно, смирившись, что никогда себя не простит.

Тетя Саня внимательно проследила за ним и тоже пригубила немного. Причмокнула вкусно и хитро прищурилась.

— Близнецовое пламя у вас, Мишенька… Крепкая связь… ничем не разорвать и не забыть.

Михаил откинулся к стене, усмехнулся и с раздражением произнес:

— Теть Сань, хватит, а, твоих штучек… Было бы, как ты говоришь… не сидел бы сейчас один. Пока она там… Что я не понимаю, куда она помчалась?!

Он потянулся и налил себе еще наливки. Несколько капель сорвались с горлышка и упали на скатерть, выпуклые, как божии коровки. Через секунду от них остались только кровавые пятнышки.

— А ты послушай… а не бузи… Много ты понимаешь… — обиделась старушка и, поджав губы, отвернулась.

Две тени, одна огромная, другая длинная и худая, заплясали по бревенчатым стенкам. Михаил молчал. Он чувствовал себя неловко, чего на людей кидается? Будто это тетя Саня виновата. Она, словно расшифровала его мысли:

— У вас у обоих душа покалечена. Прошлым. Страхом, отчаянием. Вот и бежите вы друг от друга…Один убегает, а второй страдает… Но ваши души уже вместе. Там, — она вскинула глаза вверх, — так решили. Так что жди.

Михаил, ссутулившись, вертел в руках пустую рюмку. Обида и горечь никак не оставляли. Слова тети Сани летели мимо и, непонятые, растворялись в воздухе.

* * *

Женя вышла из такси и обалдела от шума и грохота. Город обрушился на нее весь и сразу. И как она этого раньше не замечала? Она подняла голову и посмотрела на стеклянную стену высотки. На память сразу пришли ульи, которые ей показывал Михаил. Только в отличие от пчел, люди здесь просто существуют. Она вздохнула и пошла к знакомому подъезду. На звонки Глеб не ответил, попробует застать его дома.

Глава 40