Другая единственная - Наташа Колесникова (2006)

— И честный, — констатировала старушка. — В наше время это редкое качество. Ну, проходи, Павел, в дом. Кажется, я начинаю понимать, почему моя внучка просто сияет в последнее время.

В доме его провели в гостиную, где был накрыт стол, весьма странный для испанской деревни, — бутылка кристалловской «Гжелки», вареная колбаса, соленые огурцы… Он понял — это из уважения к московскому гостю, но и хозяевам такое угощение было знакомо и приятно. Наверное, для них сложнее было встретить с подобающим угощением испанского короля, нежели московского гостя.

— Ну вы даете, Мария Рубеновна… — пробормотал он.

— Садись, Павел, разливай, как и подобает мужчине, — сказала она и закурила… «Беломор»!

Он сел на стул, свинтил пробку с горлышка «Гжелки», но замер, глядя на старушку.

— Глазам своим не верю, Мария Рубеновна! Я много слышал, что истинным показателем интеллигентности среди московских профессоров был именно «Беломор», но думал, что просто слухи! А теперь, глядя на вас, я думаю, какие же убогие наши олигархи, которые курят «Мальборо» или сигары! Да они просто пигмеи перед вами, честное слово!

— Габи, где ты откопала этот симпатичный экземпляр? — спросила старушка. — У себя в отеле?

— Да, бабуль, он хлопнул меня по заднице, когда убиралась в его номере.

— А ты?

— Дала ему по физиономии.

— Умница, правильно сделала.

— Извините, это получилось совершенно случайно…

— Да что ж тут извиняться, тебе понравилась ее задница, это вполне естественно. Она у нее красивая. Разливай водку, Павел. Ну и что ты дальше сделала, Габи?

Он наполнил стеклянные стаканчики водкой, опустил глаза, слушая разговор бабушки с внучкой. Могли бы и без него поговорить об этом, если у них такие доверительные отношения.

— Я отказалась от ста долларов в качестве компенсации…

— Правильно, хлопнуть по такой красивой попке стоит гораздо дороже.

— Мы познакомились, и… он мне понравился.

— Очаровал тебя дорогими ресторанами и рассказами о красивой жизни?

— Нет, просто… он очень интересный, умный, симпатичный. А вчера устроил такие шашлыки!

— Я знаю. Рауль рассказал, что какой-то русский приехал, купил мясо, зелень…

— Бабуля, наверное, я люблю его.

— Наверное или любишь?

— Люблю, — решительно сказала Габриэла.

— Вижу, что и он тебя любит. Ну, значит, выпьем за вас, молодые, красивые.

Они подняли стаканчики, тихо зазвенело стекло в просторной гостиной с камином. Габриэла обняла его, поцеловала в губы, но он почему-то слишком быстро отстранился. Выпили, закусили колбасой.

— Стесняется, — сказала старушка, закуривая новую «беломорину». — Хороший парень, я это чувствую и рада за тебя, внучка. Ну рассказывай, Павел, чем занимаешься в Москве? Да ты закусывай, закусывай. Огурцы сама солила, опыт имеется.

— Очень вкусные огурцы у вас получились, Мария Рубеновна, — сказал он. — Такие же, как в Москве на рынке. А вот внучка ваша… такой в Москве я не встречал.

— На рынке? — с иронией полюбопытствовала старушка.

— Нигде, — серьезно ответил он.

— Бабуля, перестань терроризировать Пашу.

— Да нет, все нормально. Мне даже нравится, что у Марии Рубеновны хорошее чувство юмора. А насчет занятий… У меня своя риелторская фирма, занимаюсь жильем.

— Может, хватит о делах? Мы с Пашей любим друг друга, вот и все. Правда, Паша? — Она обняла его, положила голову на плечо и мечтательно зажмурилась.

— Какая идиллия! — покачала головой испанская бабушка, пуская клубы едкого дыма. — Все мне понятно с вами. Ну что тут скажешь? Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять — вы красивая пара, хорошо смотритесь, даже мне, старой перечнице, приятно. Прямо такой натюрморт… Ну так и будьте вместе, да поменьше говорите, побольше делайте. Павел, налей-ка еще, выпьем за всех нас, и потом я подам горячее. Приготовила обалденное рагу со свиными ребрышками. Настоящее московское рагу! Вот так.