Другая единственная - Наташа Колесникова (2006)

Они лежали на кровати в одной из комнат для гостей. В спальне Лена посмотрела на портрет Габриэлы и решительно отказалась ложиться в постель под насмешливым взглядом испанки. Заявила, что вообще не войдет в эту комнату, пока он не уберет из нее портрет. Но поскольку портрет был прикручен к стене шурупами, Самарин не смог его быстро снять, да особо и не хотел, поэтому они легли спать в комнате для гостей, где стояла почти такая же кровать.

Спать… Ну, до этого дело не скоро дошло. Она получила все, что хотела, все, о чем мечтала. А теперь и вправду нужно было хоть немного выспаться, ситуация была серьезной, но что бы там ни случилось потом, она была готова бороться до конца. Теперь за свое долгожданное счастье.

— Паша, мне было так хорошо с тобой… — снова прошептала Лена, поцеловала Самарина и, счастливо улыбаясь, прикрыла глаза, вытянулась рядом.

— Не думаю, что это было очень уж хорошо, — тихо сказал Самарин.

Лена открыла глаза, приподнялась на локте, уставилась на него:

— Что ты сказал? А ну-ка повтори!

— Лен, я не имею в виду наши отношения, — сказал Самарин, задумчиво глядя в потолок. — Я сказал о последствиях, которые они могут иметь для тебя. Насколько я понял, за то, что ты со мной, Булыгин может выгнать тебя, в чем ты сейчас есть.

— А я, дура, не знала этого, да?

— Ты потеряешь дачу, многое другое… Ради чего?

— Неправильный вопрос. Надо было спросить: «Ради кого?»

— У меня опять огромный долг, и проценты будут расти с каждым днем. Надеяться на то, что Булыгин снова позовет меня к себе и погасит долг, не следует. Понимаешь почему. Придется продавать дачу, срочно. Зачем тебе это?

— Какой ты, Паша… Все неправильные вопросы задаешь. Не хочешь спросить, зачем мне киснуть в роскошном доме? Да я чуть не свихнулась за эти два года, что не работала. А с тобой… как будто вновь ожила. Я из клетки вырвалась, дурак, не понимаешь, что ли?! Я снова человеком себя чувствую, женщиной, а не куклой, игрушкой старого зануды!

Самарин долго молчал, по-прежнему глядя в потолок, а потом сказал:

— Извини, Лена. Знаешь, мне Габи сказала, что ты самая лучшая, не могу понять, откуда она знала?

— Ты меня тоже извини, но… Еще раз произнесешь это имя — получишь по морде. Я, конечно, понимаю все, но… меня ты можешь понять или нет? Не хочу больше слышать про твою испанку, было — и ладно, много чего было, проехали! Теперь ты только мой, только мой, понял?

Он согласно кивнул, повернулся к ней, обнял, но Лена отстранила его:

— Подожди, Паша, вот что мне покоя не дает. Почему Булыгин решил помочь именно тебе, такие деньги заплатить Флягину?

— Не факт, что он их заплатил, мог надавить на него. У Булыгина связи в ФСБ, да и везде.

— Но почему ты? Ты же риелтор, занимался совсем другим бизнесом! Погоди-ка… Тогда, поздней осенью 99-го, я только пришла… Дела шли ужасно, народ совсем не умел работать. Я ему каждый день говорила, что нужен опытный менеджер, команда, а он мне как-то сказал, что есть такой человек и он скоро будет работать у нас. Толковый, удачливый бизнесмен. Он точно имел в виду тебя, скоро ты и появился в фирме, но… Откуда он знал, что риелтор вытянет его фирму?

Самарин задумался, ослабил свои объятия, лег на спину.