Не-птица - Андрей Дёмин

— Раскидал, сука, клешни свои по комнате!

Ответа не последовало, так что я шагнул внутрь, ведомый желанием выяснить, об кого споткнулась Иволга.

В комнате было неуютно, пусто, но чисто. У единственного окна, наполовину застекленного, наполовину забитого фанерой, располагалась одноместная продавленная кровать, заправленная с небрежностью одинокого человека, в углу — мольберт, накрытый серой тряпицей, а почти у входа стояли рядом тумба и стол. На тумбе ничего не было, на столе лежала тетрадь и пара карандашей. Даже стула здесь не нашлось.

Хозяин этой небогатой обстановки лежал в центре комнаты на спине, действительно «раскидав клешни» во все стороны. Грязно-русые волосы бесформенной кляксой расплескались по полу, на бледном лице выделялась единственная деталь — очки-полароиды, в здешних условиях постоянного полумрака смотревшиеся совершенно дурацки. Назвать парня худым было бы слишком просто: для этого прилагательного ему не хватало килограммов пять. Одежда (судя по всему, один из двух одинаковых комплектов — второй, вместе с курткой, покоился на краешке кровати аккуратной стопкой) представляла из себя перетекающее друг в друга серое месиво из футболки и штанов. Видимо, сегодня в приюте маргиналов был какой-то особый праздник, и дали отопление— по крайней мере, в этой комнате стоять в пальто было жарко.

— Я смотрю, ты в адеквате!

Иволга уже успела скинуть куртку и плюхнуться на кровать. Её прическа, зеленый свитер и красные кроссовки вносили в бледность окружения хоть какое-то оживление.

— Ага-а.

Существо на полу шевельнулось, подняло правую руку и помахало ей из стороны в сторону. Голос у него был тихий и сиплый, будто парень простудился ещё в младенчестве, и решил не лечиться совсем. Впрочем, если на бетонном полу он валяется ежедневно — ничего удивительного.

— Чудно, — красноволосая адресовала мне короткий быстрый взгляд. — К тебе гостя принесло, Кир!

— Да-а-а?

Слова он растягивал, как жвачку, поэтому окончание «Да?» произнес уже сидя. На меня уставились металлически-непроницаемые стекла очков.

— Ну, раз принесло — подваливай. Ща я…

Кир поднялся на ноги и шагнул к тумбе. Я поразился тому, как он вообще умещается в своей комнатке: в парне было не меньше метра девяносто росту, и примерно треть от этой внушительной цифры составляли ноги. Передвигался Иволгин приятель своеобразно: длинными, медленными шагами, размахивая руками-плетьми, будто лунатик. Добравшись до тумбы, Кир секунды четыре стоял столбом, видимо, вспоминая, что он здесь делает, а потом забрался внутрь, чтобы извлечь на свет железный чайник и маленькую газовую комфорку. Я за это время успел снять пальто, шапку, шарф и перчатки и усесться рядом с Ивой. Поставив чайник на огонь, хозяин комнаты опять полез в тумбу.

— Кир! — позвала Иволга. — Ты воду забыл налить.

— А, ща! — отозвались из недр тумбочки.

— Кир, — не успокаивалась красноволосая, — сделай нам обычный черный чай. Без приколов.

Копание в тумбе возобновилось с утроенной силой, и вскоре миру явилась жестянка с заваркой и небольшой чайничек из белой керамики.

— Я это… — парень невнятно манул рукой в сторону выхода. — Ща!

И вышел, захватив с собой чайник. Оставшись наедине, я тут же повернулся к Иволге.

— Это что за?..

— Это Кир, — сказала она таким тоном, будто «Кирами» называли всех подобных парней. — Друг. Художник, поэт. Творческая личность.

— И наркоман, — догадался я.

Ива дернула плечами — мол, думай, что хочешь.

— Зачем ты меня сюда привела?

— Сам пришел, не передёргивай!

Дальше сидели молча. Ждать пришлось долго — наверное, Кир решил набрать воды в соседнем городе. Или опять забыл, за чем пошел. Наконец, парень появился на пороге. Судя по мокрым волосам и явно посвежевшей физиономии, не только наполнил чайник, но и умылся.

— Только… У меня кружки две всего.

— Ничего страшного, — успокоил я. — Пейте с Ивой, я не буду.