Сердце убийцы - М. Джеймс

Она как будто может читать мои гребаные мысли. Как бы сильно я ни хотел быть внутри нее, мысль о том, чтобы пометить ее таким образом, о моей сперме на ее коже, как будто она моя, сводит меня с ума. Она не моя, но я мог бы притвориться, всего на гребаную минуту.

— Я хочу, чтобы ты тоже кончил, — настаивает она, и моя рука уже тянется к молнии, как будто у нее есть собственный разум.

Это все еще не так хорошо, как быть внутри нее. Прикосновение моей руки к моей твердой, напрягшейся плоти все еще напоминает о том, сколько еще мне нужно для настоящего удовлетворения. Но видеть, как приоткрываются ее губы и горят глаза, когда она смотрит вниз на мой член в моей руке, как ее пальцы разжимаются, чтобы я мог их видеть, – это совершенно другой опыт.

— Ты такая чертовски красивая, — бормочу я, слова застревают у меня в горле, когда я провожу рукой по своему члену, глядя на нее, на то, какая она розовая и раскрасневшаяся, и все это из-за моего рта, заставляющего ее кончать. Я все еще чувствую ее вкус на своих губах, все еще чувствую ее сладкий аромат, и я обхватываю другой рукой свои напряженные, ноющие яйца, нежно потирая, пока моя рука ускоряется по всей длине моего члена. — Я собираюсь кончить на тебя в ближайшее время, Лидия. Я не могу смотреть на твою хорошенькую киску и не испытывать гребаной потребности кончить.

— Да, — выдыхает она, откидываясь назад, другой рукой задирая юбку так, что она задирается вокруг талии, не загораживая мне обзор. — Я хочу, чтобы ты кончил на меня, Левин, пожалуйста…

Черт. Мой член пульсирует в моей руке, и я делаю шаг вперед, моя рука массирует набухший кончик, когда я смотрю вниз на ее влажную, блестящую киску, чувствуя себя замученным, умирающим от голода человеком.

— Могу ли я…

Я наклоняюсь ниже, достаточно близко, чтобы коснуться ее своим членом. — Я не буду трахать тебя, бормочу я сдавленно. — Я просто хочу почувствовать...

— Да. — Она тяжело сглатывает, немного отклоняясь назад, ее глаза все еще прикованы к моему члену. — Я тоже хочу чувствовать тебя.

Я не могу остановиться. Я знаю, что переступаю тонкую грань, что я вот-вот буду на волосок от того, чтобы просто скользнуть в нее, но я продолжаю настаивать на этой черте, и я не могу удержаться от рационализации этого, когда я прижимаюсь своим членом к ее влажному теплу и издаю стон животного удовольствия, ощущая ее на своей набухшей головке члена.

Это чертовски приятно.

— О боже, Лидия — Я скольжу головкой члена по ее клитору предварительной спермой, перламутром стекая с кончика и растекаясь по ней, и я так чертовски близок. Я чувствую пульсацию в своей руке и знаю, что зашел слишком далеко, но сейчас я не могу остановиться.

— Левин…

Она снова произносит мое имя, и с меня, блядь, хватит.

— Я собираюсь кончить на весь твой маленький клитор, — стону я, моя рука теперь летает по моему члену, трется о нее, скользя по ее влажной плоти. — Я собираюсь кончить на всю твою киску, малыш. Ты тоже собираешься кончить снова? Когда почувствуешь мою горячую сперму на своей гребаной киске…

Последнее слово срывается со стоном, и рот Лидии приоткрывается, когда я сильно прижимаю головку члена к ее клитору, первая горячая струя накрывает ее, разливается по ее киске и плоскому животу и стекает по ее коже, когда мои бедра выгибаются вперед, и мне требуется вся моя сила, чтобы не вонзиться в нее, чтобы быть довольным, наблюдая, как мой член пульсирует напротив нее, когда я кончаю на нее.

Она стонет, задыхаясь, и когда я снова прижимаюсь членом к ее клитору, потирая, когда на нее выливается еще больше спермы, я слышу ее крик удовольствия, когда ее руки сжимаются в кулаки под одеялом, а голова откидывается назад.

— О боже, Левин, я кончаю… это так чертовски приятно, о черт…