Сердце убийцы - М. Джеймс

— Они думают, что мы женаты, — напоминаю я ей, делая глоток апельсинового сока без шампанского. — Они, наверное, думают, что мы остановились здесь в какой-то юбилейной дате, или во второй медовый месяц, или что-то в этом роде.

Я знаю, что это не совсем точно. В отеле прекрасно осведомлены о том, кто я такой и на кого работаю, вот почему мне так легко сходит с рук то, что я здесь делаю, например, затаскиваю женщин в бессознательном состоянии в свой номер. Но поскольку Лидия сказала им, что она моя жена, они, вероятно, предположили, что это действительно так, и она приехала навестить меня, или отчитать, и в результате прислали бесплатные дополнительные материалы.

— Хочешь немного? — Лидия протягивает бутылку за горлышко, сидя на кровати в халате, скромно подоткнутом вокруг ног. Я сижу на диване, соблюдая дистанцию во время завтрака. Как бы весело ни было разделить с ней роскошный ужин прошлой ночью, я не могу позволить себе продолжать делать то, что пробуждает во мне эти чувства к ней. На самом деле я вообще не могу позволить себе испытывать эти чувства.

— Нет, все в порядке, — говорю я ей, накалывая яичницу вилкой. Бледно-розовый кусочек лосося соскальзывает с зубцов, и я снова вонзаю в него нож, возможно, с большей силой, чем строго необходимо. — Впрочем, ты можешь выпить.

— Спасибо. Думаю, я так и сделаю. — Лидия смотрит на меня с кровати, наливая пару глотков шампанского в свой апельсиновый сок. Между нами возникает напряжение, которого раньше не было, и я чувствую, как мы оба обходим его на цыпочках. Мы заканчиваем наш завтрак в тишине, а затем Лидия собирает свою вчерашнюю одежду.

Ее верхняя одежда и чулки немного запачкались после падения с лестницы, но свитер и юбка, которые были на ней до этого, в порядке. Когда она выходит из ванной, решив переодеться там, пока я одеваюсь в главной спальне, я держу для нее свое запасное пальто.

— Вот, чтобы тебе не пришлось надевать грязное, — говорю я ей, и Лидия медленно забирает его у меня со смешанным выражением благодарности и подозрения на лице. Она все еще не до конца доверяет мне, что мудро с ее стороны. Я не тот, кому она должна доверять, а она не та, о ком я должен заботиться. Нам будет лучше, если она останется моей работой, а я останусь для нее опасным незнакомцем, тем, от кого она должна избавиться как можно скорее.

Лидия собирает остатки своей испачканной одежды, складывает ее, чтобы отнести обратно в свою квартиру, и я мельком вижу ее нижнее белье, засунутое между чулками и пальто, это дает мне информацию, которую мне совершенно не нужно было знать для моего собственного здравомыслия.

Под этой длинной скромной черной юбкой на Лидии нет трусиков.

Это конкретное знание проникает прямо в мой член, пульсирующий толчок проходит через меня и в одно мгновение делает меня твердым, заставляя меня болезненно натягивать молнию и стискивать зубы под внезапным натиском возбуждения.

Это чертовски смешно. Я, должно быть, прошел тот этап в жизни, когда от одной мысли о женщине без трусиков у меня мгновенно встает, особенно когда на женщине, о которой идет речь, юбка ниже колен. В наряде Лидии нет ничего даже отдаленно сексуального, или, по крайней мере, его не должно быть, но все, что я могу видеть, это то, как облегающий свитер облегает изгибы ее груди, как юбка облегает стройные бедра, и от этого у меня пересыхает во рту, когда мы выходим из гостиничного номера, и я изо всех сил стараюсь скрыть ситуацию, в которой сейчас находится мой член.

Я чувствую, что схожу с ума.

Холод, по крайней мере, помогает остановить волну, когда мы выходим на улицу. В Москве обычный январский холод, и того, как он бьет меня по лицу, когда мы выходим на улицу, достаточно, чтобы отвлечь меня от возбуждения и немного ослабить его.

— Не бери в голову никаких идей, — предупреждаю я Лидию, когда мы начинаем идти. — Я бегаю быстрее, чем кажусь, и я найду тебя, даже если сначала не поймаю.