Неприкасаемые - Дж. МакЭвой

— Каллахан до мозга костей.

Прогресс.

ЛИАМ

— Мистер Каллахан! — стервятники с камерами закричали, как только я вышел из машины. Поправив пиджак, я помахал им рукой, улыбаясь своей милой мальчишеской улыбкой… Они съели это, как пирожное.

— Кто этот красивый парень? — ее рука пробежала по моей спине, и я развернул Мелоди, опуская ее вниз.

— Лиам Каллахан, а ты кто? — я улыбнулся, когда она закатила глаза.

— Мелоди Каллахан. Не могли бы вы сейчас же поднять меня, пожалуйста? — сладко попросила она, заставив стервятников рассмеяться.

— Что ж, видимо не мой счастливый день, — я усмехнулся, притягивая ее ближе к себе и шепча:

— Где ты была, любимая, и почему ты переоделась?

Теперь она была одета в кроваво-красное платье, которое облегало её изгибы.

— Не сейчас, Лиам, — сказала она сквозь улыбку, прежде чем снова повернуться к камерам.

— Мистер и миссис Каллахан, — окликнул нас репортер. — Многие говорят, что ваша поддержка сенатора Коулмена была тем, что привело его к этому моменту. Вы голосуете за него только из-за своей невестки?

— Конечно, нет, — любезно ответила Мел. — Мы поддерживаем сенатора Коулмена, потому что считаем, что он лучше всего подходит для этой работы. Он добрый, общительный и трудолюбивый. Но даже помимо этого, я поддерживаю его политику.

— В прошлом году ваш отец, как сообщается, был убит в результате взрыва в Турции, за который никто не был осужден. Если сенатор Коулмен станет президентом, он станет одним из первых президентов-республиканцев, решительно выступающих против смертной казни и против войны. Жертвы терроризма, такие как ваш отец, не получат правосудия, — заявил он, и я почувствовала желание всадить ему пулю между глаз.

— Не могу много сказать о войне, но как католичка, я не верю в смертную казнь. Но давайте оставим все политические вопросы для кандидата. Я такой же избиратель, как и вы, — она подмигнула ему, и он выглядел так, словно хотел кончить в штаны.

— Я полностью согласен со своей женой, — сказал я, как будто читал подсказку, заставляя их смеяться.

Мы постояли еще секунду, прежде чем войти, и я сразу заметил волнистые длинные светлые волосы Анны; она не могла быть здесь долго — технически ее вообще не должно было быть здесь, но она была семьей, несмотря ни на что. Когда я звонил, она отвечала, даже когда не хотела.

— Я скоро вернусь, любимая, — прошептал я Мелоди, целуя ее в щеку.

Она посмотрела на женщину сзади, одетую в зеленое, и мне понравилось, как дернулась ее бровь.

— Кто она такая? Ты ведь питал слабость к блондинкам, не так ли?

— Она не… — я вздохнул. — Я объясню позже.

Мне нравилось, когда она ревновала.

Целуя ее снова, мой язык коснулся ее языка, и я наслаждался тем, какой сладкой она была на вкус, когда она застонала у меня во рту. Мне пришлось заставить себя отстраниться.

— Когда ты так стонешь, малышка, я ничего так не хочу, как задрать это платье, раздвинуть твои бедра и трахать тебя, пока твои ноги не ослабеют, — прошептал я ей на ухо.

— Тогда сделай это, — бросила она мне вызов с коварной улыбкой на своих красных губах. — Трахни меня так сильно, что я упаду на землю, когда ты кончишь. Заставь меня выкрикивать твое имя, пока у меня не пропадет голос, пожалуйста, Лиам. Пожалуйста, трахни меня.

Иисус Христос. Я не мог говорить, я был так возбужден. Мой член пульсировал в моих теперь уже слишком тесных штанах, и я страстно желал дать ей именно то, что она хотела, именно так, как она этого хотела.

— Твоя подруга ждет, — она подмигнула мне, прежде чем стереть помаду с моих губ и отошла от меня.

Я смотрел ей вслед, и мне очень хотелось последовать за ней.

Позже. Прямо сейчас у меня были дела.