Храни меня - Саммер О'Тул

Я выдыхаю горячий воздух через нос и начинаю говорить, все еще подыскивая нужные слова. "Ты… почему мне так трудно тебя защищать?" В том, чтобы повысить голос, выместить всю свою ярость и разочарование на его источнике, есть свой катарсис. "Согласиться на жестокую расправу на глазах у бешеной толпы? Ты заблуждаешься, если думаешь, что я буду сидеть сложа руки и позволю тебе это сделать".

Она защищается: "Я защищала себя задолго до того, как появился ты!"

"В этом-то и проблема", — кричу я в ответ. "Ты думаешь, что плохие парни в этом мире такие же, как и плохие парни в твоем мире. Это не так. Они чертовы монстры. Можно подумать, ты видела достаточно трупов, чтобы знать, как избежать превращения в одного из них, но ты ни хрена не понимаешь".

Я тесню ее, но она отказывается отступить, глядя на меня с огнем в глазах.

"Я могла бы справиться с этим", — непреклонно заявляет она.

Я насмехаюсь, качая головой.

"Не надо насмехаться".

Прежде чем она успевает закончить фразу, я достаю из пояса пистолет и втыкаю его ей в лоб. "Ты думаешь, что ты такая крутая, да?" Ее лоб расслабляется под давлением ствола, но она глубоко сглатывает и сжимает челюсти. Я опускаю пистолет к ее грудине и говорю, провожая ее назад: "Думаешь, ты смогла бы с ними справиться?"

Я прижимаю ее к столу и щелкаю подбородком, чтобы она села на него. "Им было бы наплевать на тебя. Им плевать на твое удовольствие. Они бы взяли то, что хотели, не заботясь о том, причинит ли это тебе боль, сломает ли тебя". Я провожу стволом между ее грудей, получая удовольствие от того, как твердеют ее соски под платьем, и ее дыхание сбивается, когда я опускаю его ниже, к ее бедру. "Я не собирался стоять в стороне и позволять кому-то делать это с тобой". Костяшки пальцев побелели на пистолете, когда я опустил его под подол ее платья. "Единственный человек, который может заставить тебя кричать, — это я. Единственный человек, который может причинить тебе боль, — это я".

Я не уверен, что она вообще осознает, что раздвигает колени для меня. "Потому что когда я это сделаю, тебе это понравится". Ее бедра дрожат, когда я провожу по внутренней стороне ее голого бедра прохладным металлом своего пистолета. Ее дыхание становится глубже, а мой член твердеет, когда в поле зрения попадает ее покрытая кружевами киска. "Никто не будет заботиться о твоем удовольствии так, как я, маленькая угроза. Никто". Я прижимаю дуло к ее мокрым трусикам и стону от того, как она резко вдыхает. Она опускает подбородок, глядя на то место, где моя рука исчезает под юбкой ее платья.

Я беру ее за горло и заставляю поднять на меня глаза. "А теперь спусти трусики для меня". Ее глаза становятся большими и широкими. Я не могу отвести взгляд от ее лица, пока скольжу металлическим наконечником вверх и вниз по ее скользкой пизде, завороженный всеми крошечными выражениями, мелькающими на нем по мере того, как она осознает, что я собираюсь сделать. Продолжая свои мысли вслух, я говорю: "И тебе это понравится, маленькая извращенная шлюшка".

Ее рот приоткрывается, словно ответ пляшет на ее языке, но она закрывает его, впиваясь зубами в нижнюю губу, откидываясь назад и опираясь на руки. Я проталкиваю ствол сквозь ее складки и дразню ее вход. Складка между ее бровями углубляется, когда я ввожу в нее оружие. Ствол заполняет ее киску, заставляя твердые края упираться в ее внутренние стенки, и ее рот раскрывается на вдохе.

Я провожу большим пальцем от ее горла по челюсти и просовываю его между ее губами. Она прикусывает его, издавая горловой стон, пока я ввожу и вывожу из нее ствол. "Чертова развратница", — выдыхаю я, проводя носом по ее щеке.