Храни меня - Саммер О'Тул

Я продолжаю трахать ее своим "Глоком" и убираю большой палец, чтобы крепче сжать ее горло, сжимая бока гладкой мышцы. "Думаешь, они знают, как тебя задушить, чтобы ты испытала страх и приблизилась к краю?"

Она качает головой, и ее глаза начинают слезиться. Зрелище жжет, но не настолько, чтобы заставить меня остановиться. Это больше похоже на щелчок резинки, резкий, но мимолетный. Я трахаю ее сильнее, спрашивая: "Почему ты плачешь?"

Я ослабляю хватку, чтобы она могла говорить. "Я. Не. Не знаю". Она говорит, задыхаясь, пока я погружаюсь в нее все глубже.

"Ты ведь помнишь, что нужно сказать, чтобы это прекратилось?"

Она кивает, ее нижняя губа дрожит.

"Скажи это".

"Серрано".

"Хорошо. Я не остановлюсь, пока ты не возьмешь в руки пистолет или не скажешь это слово. Понятно?"

"Да". Она фыркает, но в ее глазах появляется новая сила, а в челюсти — новая борьба. Она удивляет меня, когда наклоняется вперед, чтобы стянуть мой ремень и джинсы. Через несколько секунд мой член уже на свободе, пульсирующий и блестящий от спермы. Моя кожа горит в ожидании ее прикосновений. Прежде чем она обхватывает меня своей маленькой рукой, я сплевываю на свой член, и она жадно облизывает губы.

Я откидываю голову назад, качаясь в ее кулаке и наконец выпуская стон, который копился всю ночь. Легкое потягивание ее руки, скользящей вверх-вниз, заставляет мое тело дрожать, а ребра — кричать, и я никогда не хочу, чтобы она останавливалась. Я убираю руку с ее горла и прижимаюсь к ее щеке, вытирая большим пальцем шальную слезу, и говорю сквозь стиснутые зубы. "Не думай ни на секунду, что ты не контролируешь ситуацию. Что у тебя нет полной власти надо мной".

Сказав ей это, я сломал что-то внутри себя.

Ломка часто приравнивается к уничтожению. Но это не похоже на гибель. Это похоже на то, что усталые, изможденные части, которые так старались держаться вместе, теперь освободились от этого бремени.

.

Реджи

Я чувствую это. Его сердце. В воздухе. В его словах. Но я хочу чувствовать его.

Я отпускаю его член, чтобы судорожно потянуть за рубашку. Мне нужно почувствовать тепло его кожи, биение его сердца, что угодно, лишь бы уверить меня, что он жив, что он здесь, а не стал холодным и безжизненным на этой богом забытой сцене.

Он отдергивает мои руки, и мне кажется, что я могу умереть.

"Пожалуйста. Пожалуйста." Слезы, которых я все еще не понимаю, снова наворачиваются, глаза щиплет.

"Ты сможешь выдвинуть свои требования, как только удовлетворишь мои". Его голос одновременно и каменно-холодный, и яростный. Мне хочется закричать, я сбита с толку и так горяча, что сгораю. "Иди за мной, маленькая угроза. Покажи мне, какая ты хорошая маленькая шлюшка, и кончи на мой пистолет".

Теперь я понимаю и задираю платье вверх, дотягиваясь до бедер. Грубая форма и твердые края его пистолета скребут по моей точке G самым уникально вкусным и опасным образом. Как только мои пальцы встречаются с клитором, напряжение, словно огненная веревка, наматывается на мое ядро.

"О, Боже…" — стону я. "Я собираюсь со-ох-о-трахаться, со-ох-о-трахаться…" Я упираюсь пятками в бока стола, моя киска сжимается вокруг металла.

На его губах пляшет злая ухмылка. "В следующий раз, когда ты подумаешь о том, чтобы подвергнуть себя опасности, трахнуть кого-то еще по любой причине, вспомни этот момент". Из моих легких вырывается крик, когда мои мышцы сокращаются, болезненно и в то же время блаженно, в упоении. "Помни, что никто не может заставить тебя разбиться вдребезги, как я. На моем языке, на моих пальцах, на моем члене. Даже на моем гребаном пистолете".