Доверься мне - Кристен Каллихан

— Ты слышал. Беспокойство о том, что ты поранился, играя на гитаре голышом, утомило меня. Мне тоже нужно вздремнуть. Подвигайся.

Улыбаясь слабо и вымученно, Джон выполняет просьбу, освобождая для меня место. Положив голову на руку, он наблюдает, как я забираюсь на кровать. Приходится постараться, чтобы залезть на нее.

— Господи. Ты унаследовал эту кровать от королевской семьи или что-то в этом роде? Может быть, от принцессы на горошине?

Его ложе — это облако совершенства, роскошное, с мягкими, как масло, покрывалами. У меня действительно есть желание зарыться в нее и проспать весь день напролет.

Джон усмехается.

— Жаль разрушать твою фантазию, но она новая.

Я со вздохом кладу голову на подушку лицом к нему. Хоть мы и не соприкасаемся, все же находимся достаточно близко, чтобы я почувствовала тепло его тела.

— Я думала, что у Киллиана хорошая кровать, но это — совсем другой уровень удобства.

Джона сводит брови.

— Можешь не называть место, на котором ты временно спишь, кроватью Киллиана?

Я закатываю глаза.

— Ладно, гостевая кровать Киллиана и Либби. Так лучше?

— Да.

Я растягиваю губы в улыбке.

— Знаешь, прозвучало так, словно ты ревнуешь.

Странно лежать так близко к нему, не будучи больной. Я осознаю его размер, намного больше моего. Слышу его ровное дыхание и чувствую, что он немного пахнет Эрл Греем и лимонами. И я знаю, что его зеленые глаза смотрят на меня так, будто больше ничего и нет.

— Ты права, — с легкостью отвечает он. — Я думал, что это довольно очевидно, Стелла-Кнопка.

Мы придвигаемся ближе друг к другу. Наши предплечья соприкасаются. Мягкое трение его теплой кожи о мою заставляет мелкие волоски на руке подниматься.

— Что я всегда права? — парирую, поддразнивая, потому что боюсь разоблачить себя. — Я рада, что ты, наконец, признаешь это.

— У тебя дар намеренно не понимать меня. — Выражение его лица становится более серьезным и немного нежным, когда он протягивает руку и касается кончика моего носа. — Я больше не буду пытаться, — хрипло шепчет Джон. — Никогда.

В моем горле образуется комок.

— Я спрашиваю, в порядке ли ты, потому что забочусь. Но тебе не нужно успокаивать меня. Или угождать кому-либо. Ты не сделал ничего плохого, Джон.

Он тяжело вздыхает, и я нахожу его руку. Без колебаний он поднимает ладонь вверх и переплетает наши пальцы. Большим выводит круги по нашим костяшкам.

Мой голос едва слышен.

— Знаешь, почему я отправилась искать тебя?

Он сосредотачивается сильнее.

— Скажи мне.

Он все еще нежно исследует мою руку, гладкую кожу на тыльной стороне ладони, чувствительные края запястья и между костяшками пальцев. Я чувствую себя такой хрупкой, будто он сломает меня одним резким прикосновением или если отпустит.

Я не отвожу взгляда.

— Я скучала по тебе.

Джон судорожно сжимает пальцы.

— Я тоже скучал по тебе, Кнопка. Просто… — он качает головой, — если честно, не знаю, почему не ответил.

Мне кажется, я знаю. Потому что когда подавлена, то не хочу никого искать. Хочу, чтобы нашли меня, сказали, что я желанна, что во мне нуждаются. И когда не получаю этого, падаю еще ниже. Может, в этом отношении Джон отличается от меня, но очень сомневаюсь.

Я тяжело сглатываю.

— Я подумала… у меня создалось впечатление, что мир для тебя стал немного темнее, немного более тяжелым. Что тебе могут понадобиться объятия.

Мое признание, кажется, поражает его, и Джон вздрагивает, закрывая глаза, как будто рассматривает возможность отвернуться. Я безумно хочу сжать его руку и крепко держать. Но не делаю этого. Не мне принимать подобное решение.

Когда Джон открывает глаза и смотрит на меня, они слишком ярко блестят. От боли в них у меня перехватывает дыхание.

— Так и есть, — скрипучим голосом признается он. — Мне нужны…