Бог Войны - Рина Кент

— Рост — не показатель, здоровяк.

— Показатель, если я могу раздавить тебя, как муравья, который мешается у меня под ногами.

— Давай, иди сюда!

— Ты упадешь замертво раньше, чем я доберусь до тебя.

— Прекрати, Нико, — шепотом говорит Мия своему брату, пока я усаживаю Ари обратно на ее место.

Мама и тетя Эльза просто смеются, а затем обе продолжают непринужденно болеть за своих мужей, как будто мы не в шаге от мировой войны.

Я единственная, кто разрывается между командами моего отца и моего мужа. Поэтому предпочитаю болеть всякий раз, когда какая-либо из команд забивает, а окружающие меня фанатики продолжают называть меня предательницей.

Поговорим о попытках угодить всем.

Папа и Реми тянут на себе всю команду, но все равно проигрывают с разницей в два гола, причем последний забивает не кто иной, как Илай.

Я хлопаю в ладоши, даже когда Ари смотрит на меня, а затем говорит драматическим голосом:

— Мама, давай быстро приготовим папе ужин и выразим свои глубокие соболезнования, что он стал отцом предательницы.

— Перестань драматизировать, — я тыкаю в нее зонтиком. — Я на нейтральной стороне.

— Нейтрально трахаешь глазами своего мужа, — шепчет она так, чтобы ее слышала только я. — Не думай, что эти очки смогут меня обмануть.

Я тяну ее за ухо, пока она не оказывается на уровне моего лица.

— Не читай мне нотаций, если делаешь то же самое, маленькая засранка.

— Ну, я и не притворяюсь, что это не так. Я также попросила папу разрешить мне выйти замуж за Реми, если они сегодня победят.

— И Реми после этого все еще жив? — спросила я.

Она отстраняется от меня.

— Да, и что? Хотя я почти уверена, что папа проиграл специально. Значит ли это, что Илай нравится ему больше, чем мой Реми?

Я невольно смеюсь. Она звучит такой уязвленной и оскорбленной этой перспективой.

— Он — самый зеленый флаг. Как он может не предпочесть его огромному красному флагу в виде твоего мужа?

— Эй! — я снова хватаю ее за ухо, и она дразняще пинает меня.

Но тут я замечаю, что Илай спускается с лошади, и теряю интерес к препирательствам с сестрой. Я отпихиваю ее, поправляю платье и сажусь, как подобает элегантной леди.

Он обнимает отца и кузенов, а затем идет в мою сторону, снимая шлем.

Такое простое действие не должно выглядеть так сексуально, но он обладает удивительным умением придавать всему аппетитный вид.

Его длинные ноги в мгновение ока преодолевают расстояние между нами, прежде чем он останавливается передо мной. Пот покрывает его шею и влажные темные локоны, и мне хочется зарыться в них пальцами.

Желательно, пока он трахает меня до беспамятства и заставляет забыть о реальности.

А сейчас невозможно сохранять невозмутимое выражение лица. Я гримасничаю, когда он встает передо мной, загораживая от солнца. Я замечаю, как Николай обнимает Брэна, а Лэндон идет к Мие, но они вскоре отходят на второй план, когда Илай вытирает мяч для поло о свою рубашку, а затем протягивает его мне.

— Игровой мяч. Для тебя.

— О, — тетя Эльза прикладывает руку к груди. — Мой сын может быть таким милым.

Он подмигивает ей, когда я принимаю мяч с глупой ухмылкой и осторожно засовываю его в клатч, прежде чем встать и коснуться губами его щеки.

— Спасибо.

— Тебе не кажется, что я заслуживаю большего, чем простой поцелуй в щеку, миссис Кинг?

— Позже. Наши родители здесь.

— И это проблема, потому что…? Ты ведь знаешь, что они тоже занимаются сексом?

— Илай!

— Возможно, тебе придется присесть, красавица. На самом деле Деда Мороза не существует.

Я ахаю.

— Как ты смеешь омрачать мои иллюзии?

Он улыбается, притягивая меня к себе за локоть и целуя в лоб.

У меня нет выбора, кроме как растаять, когда слезы наворачиваются на глаза. Почему он вдруг стал таким идеальным?