Спасение - Селена Уинтерс

— Восковая игра. — Я наклоняю голову. — Боль может сделать удовольствие намного больше, — объясняю я, и мой голос превращается в шепот. — Но ты должна доверять мне. Скажи мне остановиться, если это слишком, и я остановлюсь.

Она на мгновение замолкает, прикусив нижнюю губу в раздумье. Она даже не представляет, что делает со мной, когда кусает свои красивые вишневые губы. Я вижу, как в ее голове крутятся шестеренки, пока она раздумывает. После того, как мне кажется, что прошла целая вечность, она кивает.

— Хорошо, давай сделаем это.

Я ухмыляюсь в ответ на ее согласие.

— Хорошая девочка. Переверни запястье. Сначала я проверю температуру на нем.

Она делает то, что ей говорят, без труда вживаясь в роль идеальной покорности. Я медленно наливаю воск на тыльную сторону ее запястья, и она тихонько задыхается, ее глаза расширяются.

— Слишком горячо? — спрашиваю я.

Она качает головой.

— Нет, просто…

— Приятно? — спрашиваю я.

Мэдисон выглядит пристыженной, ее щеки краснеют.

— Да, — вздыхает она.

Совершенство.

Это единственное слово, которым можно описать стоящую передо мной красавицу.

— Ложись на скамью, — требую я.

Ее соски становятся твердыми пиками, когда она делает то, что ей говорят.

— Помни, скажи мне остановиться, и я остановлюсь.

Она кивает в ответ.

Я держу свечу над ее обнаженным телом, мерцающий свет отбрасывает пляшущие тени на ее кожу. Медленно наклоняю ее, и горячий воск капает на нее.

Она задыхается, ее тело выгибается от этого ощущения.

— Слишком много? — спрашиваю я, готовый остановиться, но она качает головой.

— Нет, продолжай, — настаивает она, ее голос дрожит. Ее доверие ко мне опьяняет. Я продолжаю, каждая капля воска обостряет ее чувства, погружая нас все дальше в мир запретного удовольствия в святилище церкви. Я знаю, насколько это хуево, но не могу найти в себе силы наплевать.

Другой рукой я поглаживаю ее клитор, капая воском от свечи на ее живот и спускаясь ниже.

— О Боже! — вскрикивает она.

Я усмехаюсь с иронией на ее мольбы, учитывая, где мы находимся.

Ее реакция подстегивает мое желание. Вид того, как она извивается под моими прикосновениями с воском по всему ее прекрасному телу, и звук ее криков, отдающийся эхом в церкви, — все это слишком.

Я опускаю свечу, давая воску застыть на ее коже. Наклонившись, я сменил пальцы на рот, пробуя на вкус ее возбуждение.

— О, Данте! — стонет она, вцепившись руками в деревянное сиденье церковной скамьи с такой силой, что, кажется, она может расколоть его.

Я смотрю на нее, наши глаза встречаются.

— Ты прекрасна в таком виде, малышка. Грешная и совершенная. Хочешь большего? — спрашиваю я, держа контроль в своих руках.

Она на мгновение задумывается, ее грудь быстро поднимается и опускается от тяжелого дыхания. Затем, с огнем в глазах, она кивает.

— Да. Еще.

Пока я продолжаю исследовать ее, наслаждаясь реакцией и доверием, которое она мне оказала, мы теряемся в нашем грешном святилище, старые стены церкви становятся свидетелями наших плотских актов разврата.

Я чувствую, как нарастает ее кульминация, и удваиваю свои усилия, сосредоточившись только на том, чтобы довести ее до края. И когда она, наконец, содрогается подо мной, я продолжаю, облизывая и пробуя на вкус, как одержимый мужчина.

— Ты нужен мне внутри, — шепчет она, потянувшись к моему члену, который твердеет под одеждой.

Я хватаю ее за запястье.

— Скоро, но не здесь… — Я качаю головой. — Не сейчас.

Я в гребаной церкви, черт возьми. Я не могу трахнуть ее здесь, иначе я уничтожу весь свой самоконтроль.

Разочарование на ее лице заставляет меня задуматься, правильно ли я поступаю. Черт, этот корабль уплыл в тот момент, когда я встретил эту девушку. Я заставил ее кончить мне на лицо посреди церкви. Я чувствую необходимость объяснить, почему.