Всегда твой - Кай Хара

— Ты хочешь пригрозить, что все закончится, потому что я попросила тебя физически обнажиться передо мной, как я делала это для тебя снова и снова, делая себя уязвимой и отдавая себя тебе? Отлично. Тогда считай, что все официально закончено. Хороший, чистый разрыв перед праздниками без всяких чувств, как мы и договаривались, верно?

У меня в груди поднимается паника, которую я никогда не испытывала раньше и с которой не знаю, как справиться сейчас.

Она бросает пару крошечных ключей на землю у моих ног.

— Я больше не твоя любовница, и уж точно не твой друг, ты сам в этом убедился, так что найди кого-нибудь, кто относится к одной из этих категорий, чтобы освободить тебя. Мне надоело отдавать тебе часть себя, не получая ничего взамен.

Она собирается уходить, но останавливается и оборачивается, чтобы бросить на меня неуверенный взгляд. На мгновение она замирает, а затем грустно улыбается.

— Будь счастлив, Феникс.

Я рычу и дергаю правую руку с такой силой, что кресло разлетается на куски. Этого недостаточно, чтобы освободить меня, но это дает понять, насколько я в ярости.

— Вернись, Сикс! — кричу я.

Она не оборачивается, хотя я зову ее еще два раза.

ГЛАВА 33

Сикстайн

— Joyeux noël, ma chérie! — С Рождеством, моя дорогая.

Я прислоняюсь к маме, она обхватывает меня руками и целует в щеку.

— Joyeux noël, maman! — С Рождеством, мамочка! — говорю я ей, вызывая яркую улыбку.

— Тебе весело? — спрашивает она, ее акцент еще тяжелее, чем мой. — Мне жаль, что никто из твоих друзей не смог прийти сегодня.

— Ничего страшного, я увижу их на Новый год.

Мама сжимает меня в последний раз, а затем перебегает к группе людей, зовущих ее, и заключает их в такие же теплые объятия.

Каждый год мои родители устраивают масштабную праздничную вечеринку на Рождество. Этот год ничем не отличается от предыдущих, за исключением того, что впервые с момента нашего отъезда в Гонконг мы устраиваем его в Хэмпшире. На вечеринке присутствует около трехсот человек, близкие друзья и деловые знакомые моих родителей съезжаются на это мероприятие издалека.

Портье разносят подносы с закусками и шампанским между залами и на отапливаемые террасы под звуки прохладного рождественского джаза.

Обычно это один из моих самых любимых дней в году.

Я люблю праздники, торжества, видеть, как мои родители блистают в роли идеальных хозяев, и все это на фоне уютной музыки и заснеженных пейзажей.

Но в этом году мне трудно втянуться в праздник. Хотела бы я сказать, что это из-за чего-то другого, кроме Феникса, но, к сожалению, он был единственным, о чем я думала, вторгаясь в мои мысли и занимая их так, словно он платит аренду за то, чтобы жить в моей голове.

Я до сих пор в шоке от того, как быстро все закончилось, хотя не знаю, почему я удивлена.

Я не разговаривала с ним неделю, с тех пор как оставила его привязанным к стулу. Когда Беллами и Роуг нашли его через пару часов после моего ухода, она сказала мне, что Роуг смеялся так сильно, что у него на глазах выступили слезы.

Феникс все еще был привязан к стулу и злился, его челюсть была сложена, а кулаки сжаты. Он замахнулся на Роуга, когда тот снял наручники с его первой руки, затем схватил стул и несколько раз ударил его о землю, после чего с силой освободил вторую руку и вырвался.

С тех пор я не осмеливалась спрашивать о других новостях, а он не писал.

Я и не думала, что он напишет.

Наше последнее общение ясно дало понять, что между нами больше ничего не будет, и я знала, что поступила правильно, уйдя, прежде чем мне могли причинить еще большую боль.

Но это не значит, что сам уход не причинил боли.