Всегда твой - Кай Хара

Мое ответное хихиканье эхом отдается в комнате, когда я выхожу за ним за дверь и иду ужинать.

ГЛАВА 38

Феникс

Ужин — это урок того, как должна выглядеть настоящая семья. Даже с учетом того, что Каллум бросает на меня взгляды через стол, это самая большая часть семейной ячейки, которую я чувствовал после смерти Астора.

Они принимают меня в свои ряды, хотя я не намерен доводить дело до конца, и нечто, подозрительно похожее на чувство вины, вцепляется мне в горло, когда я думаю о том, что обманываю их.

Особенно когда я смотрю на Сикс.

Она о чем-то шутит с отцом и смеется с матерью, и трудно представить, что в недалеком будущем я предам ее.

Два месяца назад такое решение было легко принять.

Сегодня — не очень.

Я просто должен постоянно напоминать себе об очень веских причинах, по которым я не могу пойти на этот брак, и сосредоточиться только на следующих пяти днях.

А потом… мы закончим.

Мы вернемся к прежнему порядку вещей, пока у меня не будет достаточно денег, и тогда мы разойдемся навсегда.

Верно?

Тогда почему мне кажется, что я должен убеждать себя не отступать от своего плана?

* * *

— Когда ты собираешься в Париж? — спрашиваю я.

Мы только что закончили ужин, и Сикс объявила родителям, что мы идем наверх «смотреть кино».

Ее отец пробормотал несколько едва скрываемых непристойностей в ответ на это заявление, но замолчал, когда мать Сикс положила свою руку на его и сказала ему «вести себя хорошо».

Сикс поворачивается ко мне лицом, когда выходит на лестничную площадку, и идет в обратном направлении к своей комнате. Мои руки находят ее бедра, когда я следую за ней, не в силах не прикасаться к ней, когда она так близко ко мне.

— На Новый год с девочками. Мы идем в Pachamama’s, — говорит она. Она колеблется, прежде чем добавить. — Ты должен пойти с нами. Там будут Роуг и Рис.

— Мне нужно вернуться в Женеву. — Я не говорю ей, что это для встречи с моим банкиром, чтобы мы могли утвердить план. — Полагаю, это означает, что мы должны максимально использовать время, которое у нас есть до этого момента, — добавляю я, прижимаясь к ее губам, когда заталкиваю ее в свою комнату.

Если она и разочарована, то ничего не говорит. Я подталкиваю ее назад, пока ее колени не упираются в кровать, и она падает на нее, подхватывая себя на руки.

Она поднимает на меня глаза и облизывает губы, наблюдая, как я медленно ослабляю галстук.

— Прежде чем ты начнешь совершать развратные поступки, которые запланировал для меня, нам, наверное, стоит договориться о прикрытии. Какой фильм ты хочешь сказать, что мы смотрели?

— Мне все равно. — Я говорю, снимая галстук и закатывая рукава рубашки, чтобы показать свои татуированные руки. — Ты знаешь, что весь ужин я думал о том, как моя сперма стекала по твоим бедрам, пока ты передавала картофельное пюре своим родителям?

Ее зрачки расширились от моих грязных слов.

— Тогда «В поисках Немо», — говорит она, прежде чем потянуться ко мне.

Она тихонько стонет, когда я переворачиваю ее на живот и дергаю за молнию платья вниз, а затем срываю его с ее тела.

Она стоит передо мной в одних стрингах и смотрит на меня через плечо, в ее глазах горит жар.

— Ты так и будешь на меня смотреть или что-нибудь предпримешь? — поддразнивает она.

— Перед ужином я трахнул тебя от отчаяния. — Я говорю, кладу руки на ее икры и медленно поднимаюсь по ногам, пока не ухватываюсь за ее задницу. Я поднимаю взгляд и встречаюсь с ее глазами. — Теперь я не буду торопиться с тобой.

— Мои родители…

— Мне плевать. — Я говорю, что мне это неинтересно. Я прижимаю ее бедра к себе, пока она не оказывается задницей вверх и лицом вниз на матрасе.

Встав на колени позади нее, я медленно провожу языком по задней поверхности ее бедра, сдвигая стринги в сторону.