Всегда твой - Кай Хара

Феникс выпрямляется, его челюсть опускается.

— Вы не обязаны позволять мне оставаться здесь, но вы не будете удерживать Сикс от меня. — Его рука обвивает мою талию, притягивая меня к себе.

— Осторожно, — предупреждает мой отец, его голос вибрирует от гнева.

— Взаимно. — Он говорит просто. — Если вы попытаетесь удержать ее от меня, я воспользуюсь деревом и влезу в ее окно, как делал раньше.

Мама кладет руку на грудь отца, не давая ему сделать шаг вперед.

— Хватит, mon amour — любовь моя. Помнишь, как кто-то пытался удержать меня от тебя? — спрашивает она, мило хлопая ресницами.

Он опасно рычит в ответ, его рука сжимается вокруг нее, а челюсть захлопывается с такой силой, что я могу это услышать.

Он бросает на Феникса последний оценивающий взгляд.

— Ты определенно изменил свое отношение к Сикс с тех пор, как мы виделись в последний раз, — замечает он, прежде чем поцеловать мою маму.

Она поворачивается к нам, успешно отвлекая отца.

— Конечно, тебе здесь рады, Феникс. Разумеется, ты будешь жить в отдельной комнате, — добавляет она, бросая на меня взгляд, — но ты можешь оставаться здесь столько, сколько захочешь.

Мой отец ворчит и объявляет, что идет переодеваться к ужину. Когда он выходит, я слышу, как он звонит своему бывшему телохранителю и давнему другу и деловому партнеру Риму.

— Найди мне номер садовника. Мне нужно, чтобы кто-нибудь спилил дерево за моим домом прямо сейчас. Что? Да, я в курсе, что сегодня день после Рождества, но мне плевать. Найди мне кого-нибудь.

Он уходит, а моя мама со смехом качает головой.

— Ему всегда было трудно наблюдать за тем, как ты растешь, и отпускать тебя, ma chérie. — Фениксу она говорит. — Я бы рекомендовала не давить на него.

В ее глазах мелькнул огонек, и я поняла, что, хотя она защищала нас, она оберегает моего отца так же, как и он ее.

* * *

Наверху я провожаю Феникса в комнату, которая находится достаточно далеко от моей, чтобы родители были довольны моим выбором, но достаточно близко, чтобы ему не пришлось идти полмили, когда он проберется в мою комнату позже вечером.

— Осторожнее с моим отцом, знаешь ли. Он с нами не играет, — говорю я, предупреждая его.

Он поворачивается ко мне и скрещивает руки.

— Я тоже, когда дело касается тебя.

— А что будет через неделю, когда ты снова начнешь меня ненавидеть?

На его лице появляется нечитаемое выражение, глаза расфокусированы.

— Поверь мне, будет намного легче, если я смогу снова тебя ненавидеть, — бормочет он, достаточно громко, чтобы я услышала. Его слова звучат противоречиво и задумчиво.

Я хмурюсь.

— Что ты имеешь в виду?

— Ничего. Я иду в душ, приду к тебе, когда закончу. — Он говорит, прекращая разговор и выставляя свои стены обратно.

— Хорошо, — отвечаю я, разочарованная.

Я поворачиваюсь на каблуках и выхожу, но его голос останавливает меня у двери. Я оглядываюсь на него через плечо.

— Сикстайн Синклер — неплохое имя, не так ли?

Мой пульс замирает, пропуская удар. Я киваю, с трудом сглатывая ком в горле.

Он уходит в ванную комнату, а я отправляюсь в свою комнату с головой и сердцем в полном смятении.

Найдя глазами коробочку с кольцом, все еще лежащую на моем столе, где я оставила ее сегодня утром, я беру ее и несу в ванную.

После сегодняшнего дня мне хочется его надеть.

Я принимаю душ и надеваю красивое красное платье. Подвожу глаза, подчеркиваю их подводкой, оставляю губы голыми и укладываю волосы.

Только закончив с прической и макияжем, я наконец надеваю кольцо на палец. Оно завершает образ, а его вес приятно ощущается на моей руке, как будто оно всегда должно было быть там.

Когда я выхожу из ванной, Феникс уже ждет меня.

Он сидит на мягкой скамейке в моем книжном уголке, прямо напротив двери в ванную. Как только я выхожу, он поднимает глаза и замирает.