Всегда твой - Кай Хара

— Конечно, — говорит он, выпрямляясь и провожая меня горячим взглядом. Он не переставал так смотреть на меня с тех пор, как я вмешалась в разговор с его матерью.

Когда я прихожу на кухню, то застаю маму спиной ко мне, работающую бок о бок с Лорен, нашим шеф-поваром, над приготовлением ужина.

— Мама, — зову я ее, и она оборачивается. Ее глаза загораются при виде меня, как это всегда бывает. — Как похмелье?

— Полностью прошло, спасибо Лорен. Оказывается, мне просто нужны были углеводы, и много. — Она говорит, и мы оба смеемся. — А ты? Я рада видеть, что твоя улыбка вернулась, ma chérie. Что заставило тебя так радоваться?

— Здравствуйте, мадам Телье, — слышу я сзади себя.

Повернувшись, я вижу Феникса, который целенаправленно входит в комнату и ровными шагами идет рядом со мной.

— Ах… — моя мама говорит со знающей улыбкой. — Конечно.

Она огибает массивный кухонный остров и встает перед нами обоими, прежде чем заключить Феникса в теплые объятия.

— Я не знала, что ты в городе, Феникс, я так рада тебя видеть. И, пожалуйста, зови меня Аделаидой. В конце концов, ты будешь моим сыном, — радуется она.

Она даже не представляет, насколько своевременны ее слова, насколько ему, возможно, необходимо их услышать. Наблюдая за односторонней конфронтацией с матерью, я поняла, что, когда Астор умер, Феникс потерял не только брата, но и всю свою семью.

Я даже не подозревала, хотя, очевидно, именно так он и мечтал. Если бы он просто отпустил прошлое, если бы перестал отталкивать меня, возможно, мы могли бы стать для него новой семьей.

— Спасибо за предложение, но ваш муж убьет меня, если я буду так вас называть.

Она смеется, отступая назад.

— Знаешь, il fait plus de bruit que de mal. Как бы ты перевела это, chérie?

— Он только лает, но не кусает, — с ухмылкой отвечаю я Фениксу.

— Я почти уверен, что у него есть доступ к ядерным кодам, так что я не собираюсь проверять эту теорию на практике, если вы не возражаете. — Он отвечает, выглядя неубежденным.

Она снова смеется.

— Вполне справедливо. — Она поворачивается ко мне. — Думаю, это означает, что однажды ты станешь миссис Синклер для возлюбленных своих детей, если, конечно, решишь взять фамилию Феникса, когда вы поженитесь.

Я краснею до корней волос. Это последний разговор, который я хотела бы вести прямо сейчас. Или вообще когда-либо.

— Мы не обсуждали это. — Я говорю, не глядя на него.

— Она возьмет мою фамилию, — Феникс спокойно отвечает.

Моя мама поднимает бровь идеальной формы.

— Не обсуждали?

— Никаких обсуждений, — поправляет он. — Я хочу, чтобы все знали, кому она принадлежит, когда она будет представляться. Это не обсуждается.

— Il est comme ton père, celui-là. — Он прямо как твой отец, честное слово. — Она со смехом бормочет мне под нос. И громче. — А ты останешься на ужин?

Я прочищаю горло.

— Насчет этого, мама. Ты не против, если Феникс останется здесь, пока он в городе? Это будет всего на несколько дней, пока я не уеду в Париж.

Она слегка хмурится, но не задает никаких вопросов, как я и знал.

— Конечно, он может остаться.

— Я, блять, так не думаю.

Я поворачиваюсь и вижу, что на кухню входит мой отец. Он обхватывает мамину шею и коротко целует ее, после чего опускает руку на ее поясницу и встает перед нами.

На нем рубашка на пуговицах и модные брюки, все следы похмелья давно исчезли. Хотя, если судить по его нынешнему настроению, он, возможно, все еще чувствует его.

— Папочка, — начинаю я.

— Не надо мне тут «папочка», дорогая. Я тоже был восемнадцатилетним юношей, я знаю, какие они бывают, что они думают. — Он смотрит на Феникса. — Я не позволю ему спать рядом с тобой.

— О, Боже! — восклицаю я, задыхаясь от ужаса, и мое лицо вспыхивает до цвета волос. Если бы он только знал, как поздно он заговорил на эту тему.