Неспортивное поведение - Рэйчел Дайкен

Пустил меня в свою жизнь.

Сделал что-то, чего никогда не делал с другими товарищами по команде, за исключением Санчеса.

И все это, не зная, что я видел его сестру обнаженной — а ей чертовски точно в то время было не шесть лет.

Что за адский поезд мыслей только что прошел?

Я моргнул и увидел, как Кинси трясется в объятиях Джекса. Я пропустил ключевую часть их разговора, и пытался понять, хорошо или плохо то, что она фыркнула ему в грудь, а затем оттолкнулась и побежала в свою комнату.

Хлопнула дверью.

Багаж Кинси все еще усеивал гостиную, хотя она вернулась на прошлой неделе.

И последние семь дней Джекс постоянно попросил меня приехать.

Я тогда сказал «черт, нет» в своей голове, и солгал, сказав ему, что занят, а на самом деле избегал его сестру, как чуму.

И не потому, что она была этой психически ненормальной, приставучей, сексуально неудовлетворенной черлидершей, а потому, что я был обоснованно испуган тем, что забыл о Джексе, и обо всех тех причинах, по которым мне не было позволено прикасаться к Кинси, а просто сливался своим ртом с ее губами, пока не потерял сознание от кислородной недостаточности.

— Она хорошо это приняла. — Джекс опустил голову, засунув руки в карманы. — А с ней никогда не знаешь.

Эмоциональный разговор по душам — особенно о таких вещах, как рак или грядущая смерть — не было моей фишкой. Не то, чтобы я не мог задействовать эту часть своего сердца, но просто не был готов это сделать, потому что часть меня была не готова признать, что у меня внутри все еще было заперто много дерьма, пытавшегося вырваться наружу. Такие разговоры напоминали о моей собственной боли, и я ненавидел это. Кроме того, какого рода поддержку я вообще должен был предложить? Когда я ничего не знал. А попытаться предложить другу надежду, казалось наихудшей возможной идеей — ведь я сам иногда чувствовал, что у меня ее нет.

А Джекс? Ну, он был из тех парней, которые держат все дерьмо в себе и под замком; он смотрел сквозь все мои убогие попытки попытаться заставить его чувствовать себя лучше.

— Кинси была за пределами страны. Слишком много новостей я на нее свалил в первую неделю возвращения, мужик. Да и мой папа хотел, чтобы у нее было то время… Кинси нужно время, она этого заслуживает.

Что-то в том, как он это сказал, заставило меня замолчать.

Кинси это заслуживала?

Челюсть Джекса сжалась.

В комнате воцарилось молчание.

Он все еще смотрел на дверь лазерным взглядом, словно ждал, что та откроется или вообще исчезнет.

— С моим отцом все должно быть в порядке.

— Это хорошие новости.

— Еще один этап химиотерапии, — сказал он глухим голосом.

— Как долго он проходит? — У меня сложилось ощущение, что Джекс хочет поговорить. И я чувствовал себя ублюдком за то, что думал о каждом возможном оправдании, чтобы сбежать.

Джекс, все еще пялившийся на дверь, неопределенно пожал плечами.

— Месяц, возможно, два. Мы снова будем играть с «Пилотами». — Он сердито кивнул и хрустнул костяшками пальцев. — Хороший квотербек, сильные специальные команды, слышал, что они подобрали того придурка, Сильву.

— Сильва может поцеловать меня в задницу. — Я почувствовал, как мое тело заметно расслабилось. Футбол, об этом я мог говорить. Я медленно направился к Джексу и шагнул прямо в его поле зрения. — Кроме того, он быстрый только тогда, когда не тусуется на вечеринках, что делает постоянно, и все мы знаем, что их дисциплина — полное дерьмо.

Он кивнул, глядя сквозь меня, на дверь… к его сестре. Проклятье.