Заговор «Аквитания» - Ладлэм Роберт (2006)

– Я разговаривал с Данстоном! Он… он сказал, что Конверс остается у вас – вместе со всеми.

– Я думаю, вам следовало бы поговорить с самим герром Конверсом, потому что ни майора Данстона, ни генерала Беркли-Грина прошлой ночью в моем доме не было. Вероятно, вам следует навести справки в английском посольстве, им-то, конечно, известно, есть ли такие люди в Бонне. А может быть, вы что-нибудь не так расслышали: может быть, они встретились позднее и засиделись в каком-нибудь кафе?

– Я не мог с ним поговорить! Данстон сказал, что вы совершаете прогулку по реке. – Фитцпатрик задыхался.

– Это становится и впрямь забавным, капитан. Правда, я держу для гостей небольшой катерок, но всем известно, что я не выношу воды. – Генерал приостановился и добавил со смешком: – Прославленного фельдмаршала начинает выворачивать наизнанку в двух шагах от берега.

– Вы лжете!

– Я возмущен, сэр. Особенно насчет воды. Я не боялся русского фронта, я боялся только Черного моря. А приведись нам высаживаться в Англии, уверяю вас, я пересек бы Ла-Манш на самолете. – Немец кокетничал, восхищаясь собственным остроумием.

– Вы отлично понимаете, о чем я говорю. – Коннел снова сорвался на крик. – Меня уверяют, будто Конверс рассчитался и съехал в три тридцать утра. А я говорю – он в отель не возвращался!

– А я говорю, наш разговор не имеет смысла. Если вы действительно встревожены, перезвоните мне позднее, когда придете в себя. У меня есть друзья в Staats Polizei [55] . – И снова Щелчок. Немец повесил трубку.

Фитцпатрик тоже повесил трубку. И тут страшная, тревожная мысль пришла ему в голову. Он быстро вернулся в свою спальню и отыскал глазами атташе-кейс, наполовину скрытый подушкой. Господи, как же он крепко спал! Подойдя к кровати, Фитцпатрик торопливо вытащил из-под подушки портфель и, тщательно осмотрел его. Постепенно успокаиваясь, он убедился, что это тот же самый атташе-кейс, замки не тронуты, к маленьким медным кнопкам никто не прикасался. Встряхнув его, он удостоверился, что бумаги целы. Это, безусловно, доказывало, что Конверс не возвращался в отель и не выписывался. Что бы ни случилось и как бы Конверс ни торопился он ни за что не оставил бы эти досье и список имен.

Коннел вернулся с атташе-кейсом в гостиную и попытался собраться с мыслями, выработать хоть какой-нибудь план действий.

Первое. Следует признать, что “флажок” на деле Конверса приподняли или что необходимые ей сведения “Аквитания” раскопала еще каким-то путем и теперь Конверс находится в руках Ляйфхельма и его единомышленников, слетевшихся из Парижа, Тель-Авива и Йоханнесбурга.

Второе. Они не убьют его, пока любыми способами не выяснят, что он знает, а поскольку он знает намного меньше, чем они предполагают, на это уйдет несколько дней.

Третье. Имение Ляйфхельма, если верить досье, представляет собой настоящую крепость, поэтому шансы силой вызволить оттуда Конверса равны нулю.

Четвертое. Обратиться в американское посольство он не может. Уолтер Перегрин непременно попробует засадить его под арест, а те, кому это будет поручено, пустят ему пулю в затылок. Один из них уже пытался это сделать.

Пятое. Он не может рассчитывать на помощь Сан-Диего, хотя в иных условиях было бы самым логичным обратиться к Хикмену. По своей натуре, по складу ума адмирал не мог иметь ничего общего с “Аквитанией”: это был офицер крайне независимых взглядов, скептически высказывающийся о политике Пентагона. Однако, если наложенный Коннелом запрет на документы Конверса отменен официально – с согласия или без согласия адмирала, – то Хикмену придется срочно отозвать его из отпуска и провести полное расследование. Таким образом, любой контакт с ним тут же приведет к отмене отпуска, а если его не смогут разыскать, значит, и не смогут передать приказ о возвращении.