Антология современной финской драматургии (сборник) - Мика Мюллюахо, Лаура Руохонен, Саара Турунен, Сиркку Пелтола, Тумас Янссон, Эмилия Пёухёнен (2016)

СААРА. Нет, подожди, мне все это не нравится. То есть ты весь вечер сидел тут, смотрел на эту штуковину и обдумывал «Фауста»?

ОЛАВИ. Успокойся. Я еще никому ничего не обещал. Мне просто предложили. Пойми. Предложения приходят постоянно, телефон круглые сутки звонит… Ничего особенного.

Олави смотрит на макет и показывает Сааре, как падает свет.

ОЛАВИ. Да, что касается света. Если сделать, чтобы свет двигался вот отсюда, и тогда это был бы заход солнца и восход… Гениально.

СААРА. Ты уверен, что никому еще ничего не пообещал?

ОЛАВИ. Уверен-уверен… Ладно, нам пора идти. Такси ждет. Куда я опять подевал очки?

СААРА. Ты нормально себя чувствуешь?

ОЛАВИ. Абсолютно.

СААРА. Они у тебя на лбу.

ОЛАВИ. И правда.

Уходят.

Сцена вторая: Фауст

На следующее утро.

ОЛАВИ (в нижнем белье наговаривает на диктофон идеи к «Фаусту»). Интерпретация раскрывает нам глаза на сегодняшний день. Раскрывает по-новому образ пещеры Платона. Здесь присутствует мощная философская база. Сатана принуждает людей поверить в образы, не являющиеся истинными. Людям хочется верить в то, что они видят, и они неспособны на критику. Реклама создает новую картину мира. Информационный поток меняет людей. В нем проповедуется только одна идея: потребляй, разрушай, получай удовольствие. На автобусах пишут: «Бог умер!» Человеку хочется забыть о действительности… Человек не вечен…

СААРА. Так, значит, завтракать в этом доме перестали.

ОЛАВИ. Да, прости… Вечером пришли в голову кое-какие идеи, я заскочил сюда их выплеснуть.

СААРА. Да брось. Ты уже вкалываешь вовсю!

ОЛАВИ. И вовсе я не работаю. Я проникаюсь чувством! Это ведь не запрещено?

СААРА. В своей торжественной речи ты забыл упомянуть, как я тебя увозила с тех церковных ступеней. Как тащила тебя через площадь. Ты забыл упомянуть, как грохнулся в обморок, вернувшись с репетиции, потому что накануне не успел поесть. Я таскала тебе еду в кабинет. Ты звонил из книжного магазина и спрашивал, как ты там оказался. Утром я нашла твои штаны в холодильнике. Я не могу смотреть, как ты себя убиваешь!

ОЛАВИ. Да не убиваю я…

СААРА. После премьеры «Коммивояжера» ты проспал целый месяц. Вставал утром кофе попить – и снова шел спать. Ты сам говорил, что собираешься отдохнуть! Нельзя так жить. Надо делать перерывы в работе.

ОЛАВИ. Ну я и сделал. Я два месяца наводил тут порядок, цветочки поливал. Но уже на третий я начал – тайком от тебя – читать новые пьесы. Да, вот так я живу. Уже двадцать лет, между прочим. А ты из них видела всего пять. Я не могу вдруг взять и измениться. Для меня отдых – это находиться там, где мне нравится.

СААРА. Да ты весь белый. Голова кружится? Болит?

ОЛАВИ. Я сто лет не пил, а вчера выпил. Плюс спал всего два часа. У меня просто похмелье. Вечно тебе мерещатся всякие ужасы. Что, надо запретить вообще все, что доставляет удовольствие?

СААРА. Мы столько дел переделали вместе. Я ценю то, как ты вкладываешься в работу. Но в последнее время мне страшно. Правда. Я боюсь потерять тебя. Я хочу прожить с тобой еще тридцать лет.

ОЛАВИ. А почему всего тридцать? Не такой уж я и старый. Хочешь от меня избавиться? Что поделаешь, так уж оно устроено – без труда, сама знаешь, не выловишь и рыбку из пруда.

СААРА. Гляди, как бы тебе самому не бултыхнуться в этот пруд!

ОЛАВИ. А как, по-твоему, создавались мировые шедевры? Вспомни Ван Гога. Вспомни Моне.

СААРА. То есть ты тут в трусах создаешь мировой шедевр? Я просто считаю, что для вдохновения не обязательно сбивать кулаки о стену или отрезать себе нос.

ОЛАВИ. Я знаю себя. Я работаю – значит, я живу. Без работы я теряю покой. Если сейчас взять год отпуска, я просто свихнусь. Погибну. И кстати, он отрезал себе не нос, а ухо.

СААРА. Да, точно.