Сейд. Джихад крещеного убийцы - Аждар Улдуз (2012)

В это время в Башне Палача вторая рука смерти, явившейся в Иерусалим вместе с караваном, размышляла. Для того, кто был избран дланью, несущей смерть, этот человек вообще слишком часто и много размышлял. Рука не должна думать. Рука должна делать. Об этом он тоже размышлял, глядя на руки Железного Копта, королевского палача, того, что волею судьбы должен был послужить сегодня смерти одного из двоих, кому считал себя обязанным жизнью, – Учителя и Хозяина. Именно так – Хозяином – он называл Сабельника. Его, а не короля, которому служил официально. Сабельник был его истинным Хозяином, владыкой его жизни – так он решил для себя много лет назад, когда поступал на службу тогда еще к капитану наемников, позже ставшему Магистром Восточного Крыла Ордена Тамплиеров. Однако Учителя он почитал отцом, ибо отца своего не знал. Джаллад-Джаани же выкупил мальчика-христианина у работорговцев-йезидов в Каире и сделал своим учеником, когда служил еще дяде Праведника Веры, Льва Пустыни... Обучил Искусству... И подарил свободу, уходя из Египта в Малую Азию. Всё это время Железный Копт танцевал свой неуклюжий танец между верностью и предательством каждому из двоих. Мудрость Муаллима поддерживала его, когда он думал, что сорвется, ибо Джалладу-Джаани нужен был цельный человек. Грубость и невежество застилали разум Сабельника, и потому позволяя Египтянину оставаться честным, служа обеим сторонам и не срываясь в предательство ни одной из них. Но сегодня один из двоих умрет. Копт знал это. Знал он и то, что Учитель умнее Хозяина. А значит он, скорее всего, победит. Делало ли это знание Копта предателем?

Об этом думали оба. Молча. Двое учеников Джаллада-Джаани, ставшего и для Сейда, и для Железного Копта Учителем и Отцом, они думали об одном и том же, не догадываясь об этом. Думали по-разному. Сейда больше занимала мысль о том, какое решение примет Железный Копт, сделает ли всё так, как велел Муаллим, или же ему придется убить королевского палача, как было приказано в случае, если он заметит малейший признак предательства. Сейд передал Железному Копту все слова Учителя... Всего три слова: «Жду на Голгофе». Египтянин выслушал, кивнул. Помолчал, ожидая, что Сейд удалится из башни. Но юный гашишшин и не думал никуда уходить. Наоборот, он прежде дождался, чтобы палач отправил из пыточной своего ученика – юному сыну адайского племени, оказавшемуся волею судьбы так далеко от родных степей Сары Арка, что близ Хазара, уже исполнилось девятнадцать лет. По меркам своего племени он уже считался взрослым мужчиной. Однако, по обычаям того же племени, сколько бы ему не исполнилось лет, своего старшего, мастера и учителя, он слушался так, словно всё еще оставался малым ребенком. Этот сын кочевников-туркменов был источником счастья для своего учителя – Палача... потому что, как тот и мечтал, из него рос выдающийся врач. Целитель от Бога – называют таких люди... По первому же знаку Копта высокий, узкоглазый юноша тихо покинул помещение пыточной, даже не взглянув в лицо вошедшему посланцу Аламута.

Сейд же, передав слова Муаллима, отошел в глубь пыточной и встал в нишу, в тень. Место это не просматривалось ниоткуда и было идеальным для наблюдения. Если не знать, что там кто-то стоит... Но Копт знал. Он прошел вслед за Сейдом. Встал перед ним. В нише было темно, черные глаза Сейда не отражали света. Египтянин словно смотрел в черное пятно, которое было вместо лица у юного ученика величайшего убийцы.

– Ты останешься здесь?

– Муаллим приказал остаться с тобой.