Мудрость восточной поэзии (сборник) - Омар Хайям, Саади Ширази, Низами Гянджеви

на скрижалях.

Разве мы виноваты, что верим словам?

Мне тоска воздержания не по нутру.

Если впрямь я воскресну таким, как умру, —

Не расстанусь до ночи с подругой и с чашей,

Чтоб и с той, и с другою воспрять поутру.

Тайн вечности, мой друг, нам не постичь

никак.

Неясен каждый звук, расплывчат каждый знак.

Жизнь – света пелена меж прошлым

и грядущим.

Рассеется она – и мы уйдем во мрак.

Качнется свод небесно-голубой

И облаком накроет нас с тобой.

Пей, веселись, ласкай траву ладонью.

Мы станем прахом, чтоб взойти травой.

Нет на свете того, кто б подмял небосвод,

Кто бы пищей земною насытил живот.

Зря кичишься, что вышел из бед невредимым:

Будешь недругом съеден и ты в свой черед.

Взахлеб вино любви (все прочее – вода)

Я пью с огнем в крови, не ведая стыда.

Так жадно, долго пью, что спрашивает

встречный:

«Откуда, жбан вина, бредешь ты и куда?»

Все, что тебя неволит и гнетет,

Не сваливай на бедный небосвод.

Он – раб, и то свершает, что Всевышний

Ему велит, а не наоборот.

Виночерпий, цветы, что пестрели в лугах,

Потускнели, истлели, рассыпались в прах.

Веселись же, покуда пурпурные чаши

Полыхают под солнцем на сочных стеблях!

Один к фиалке попадает в плен,

Другой – к тюльпану, в жажде перемен.

А мне милей – бутон стыдливой розы,

Что подбирает платье до колен.

Творец, создавший бытия изнанку и лицо,

смирил

Прыть недруга, с которым я вчера,

как с другом, говорил.

Черпак из тыквы – мне твердят —

быть мусульманином не может.

Но как ты назовешь того, кто эту тыкву

сотворил?

На землю в ярости пролей кровь тех,

чья совесть коротка;

Кровь нечестивцев и вралей, что греют

жирные бока;

И лицемеров, чьи слова пусты, раскаянье

фальшиво.

Но крови девственной лозы не проливай

и полглотка.

Мне не набрать мгновений, когда я трезв

бывал.

Ночь предопределений я спьяну прозевал:

Припав губами к чаше, держа кувшин за горло,

Прижавшись грудью к жбану, я храпака давал.

Я к вину не рискну прикоснуться в шабан.

И в раджаб я себе послабленья не дам.

Ибо месяцы эти во власти Аллаха.

Но уж как я потешу себя в рамадан!

Доколе будешь низости людской

прислуживать, ничтожный человек,

И, прилипая к пище день-деньской,

как муха, коротать недолгий век?

Уж лучше, не имея ничего,

голодным быть, чем должником извечным.

И лучше кровью сердца своего

питаться, чем жевать чужой чурек.

Я приму и шипы, если роз

не достанется мне.

Свет с небес не сойдет – я готов

размышлять при огне.

Коль Всевышнего я не найду ни в мечети,

ни в церкви, —

Веры в сердце моем мне достаточно будет