…Ваш маньяк, Томас Квик - Ханнес Ростам (2012)

— Для меня стало шоком, что в Векшё не подают бензо. Поначалу Чель говорил, что все уладится, что он договорится с их главврачом, Дроттведом. Когда же они на это не согласились, Чель сказал, что все утрясется, когда я уже буду на месте.

Для Томаса Квика детоксикация проходила очень мучительно, однако он очень хотел, чтобы все наконец осталось позади. Ведь когда он переедет, «все утрясется».

3 марта Чельберг отмечает, что «ТК страдает от абстинентного синдрома, однако настаивает на быстром снижении».

Две недели спустя Томаса Квика перевозят в региональную судебно-психиатрическую клинику Векшё, где прямо с порога выясняется, что там все не так, как в Сэтере. Надежды на то, что вопрос о назначении бензодиазепинов «утрясется», немедленно обратились в прах. Квик узнал, что клиника в Векшё уделяет большое внимание «вопросам безопасности, определению четких границ дозволенного и оценке степени риска».

Переезд закончился разочарованием и для Челя Перссона, который предвкушал продолжение своих успешных сеансов с Квиком. По словам Стюре Бергваля, Перссон приезжал к нему два раза для проведения психотерапии, но оба раза напрасно.

— Я не мог выдавить из себя ни слова. Без бензо я ничего не мог рассказать, так что мы просто сидели и смотрели друг на друга, — рассказывает он и смеется, вспоминая эту сцену.

Знаменитый пациент из Сэтера не оправдал надежд персонала клиники в Векшё. В его карточке появилась такая запись:

«Пациент находится в нашем отделении адаптации в течение двух недель. Его воспринимают как исключительно сдержанного, закрытого для контакта. Через своего терапевта Челя Перссона пациент сообщил, что не может адаптироваться к тем формам лечения, которые практикуются в нашей клинике. Терапевт Чель Перссон также придерживается мнения, что не может продолжать свою психотерапию в той обстановке, которая здесь царит».

Томас Квик общался с персоналом исключительно через Челя Перссона, и руководство клиники вынуждено было констатировать, что невозможно сочетать различные идеологии, принятые в Сэтере и Векшё, а «это означает, что мы не можем удовлетворить пожелания пациента в отношении свобод, приема лекарств и т. д.».

Когда была сделана эта отметка в карточке, Томас Квик уже позвонил в 36-е отделение Сэтерской больницы и сказал, что больше не может. Он хочет вернуться.

— Завтра же мы приедем и заберем тебя, — немедленно ответили ему.

На следующий день три санитара приехали в Векшё, чтобы забрать его. Стюре весело рассказывает о поездке на машине обратно в Сэтер:

— Это было потрясающе! Едва мы уселись в машину, они достали бумажный пакетик с таблетками стесолида! Я снова почувствовал себя дома.

Они сделали остановку в Гренна и пообедали в ресторане, а в Эребру остановились, чтобы купить сладостей. Когда они прибыли на место, весь персонал встречал Томаса Квика с распростертыми объятиями. Впереди всех стояла Биргитта Столе.

И лишь теперь все приняло серьезный оборот.

Биргитта Столе принимает дела

После возвращения в Сэтерскую больницу 30 марта 1994 года Томас Квик переехал обратно в свою прежнюю комнату, и врачи назначили умеренный прием бензодиазепинов. После этого в клинике, так долго раздираемой противоречиями, наступило долгожданное спокойствие.

Однако уход психотерапевта Челя Перссона оказался для Квика тяжелейшей потерей. Биргитта Столе записала в карточку, что после пребывания в Векшё Квик очень настроен продолжать терапию и решительно считает, что это должно происходить в Сэтере, ибо только тут он чувствует себя уверенно. Он попросил Столе помочь ему, и она согласилась.

После ухода со сцены врачей Франссона и Перссона Биргитта Столе смогла выйти вперед как неоспоримый победитель в ожесточенном бою, в котором ей даже не пришлось участвовать.