Кентерберийские рассказы - Джеффри Чосер (1988)

И твари всей, живой и неживой,

Велит покорствовать веленью рока!

Ты, при отплытье, в небесах высоко

Расположила хор созвездий так,

Что было ясно: Марс расстроит брак.

Извилистый восход, бедой чреватый,

С чьего пути в темнейший входит дом

Владыка часа, немощью объятый!

О Марс, о Атизар в стеченье том!

Луна, ты по небу скользишь тайком

Оттоль, где пребывала ты в покое,

Туда, где дверь закрыта пред тобою.

Ужели, император, ты не мог

Найти философа в своей столице,

Который бы вам день избрать помог?

Должны бы быть благоразумней, мнится,

Столь выдающегося сана лица.

Ведь гороскоп Констанцы знали вы.

Глуп смертный и невежествен, увы!

Принцессу, полную немой печали,

Торжественно на палубу внесли;

Ее уста чуть внятно прошептали:

«Христос вам дни счастливые пошли!»

И вот корабль отчалил от земли.

Прощай, Констанца! К своему рассказу,

С тобой расставшись, возвращаюсь сразу.

Султана мать, всех подлых гадин злей,

Узнав, что сын, наперекор обетам,

От веры отрекается своей,

Тотчас послала за своим советом.

Они пришли, и на собранье этом,

Когда уселись все вокруг стола,

Она к ним речь такую повела:

«Известно вам намеренье султана?

Пренебрегая верою отцов,

Отречься от закона Алькорана,

Нам данного пророком, он готов.

Но я, на ветер не бросая слов,

Скажу одно: не соглашусь на это, -

Милей, чем жизнь, мне вера Магомета.

От новой веры нам не ждать добра!

Всех нас она поработит жестоко,

И мы в аду, когда придет пора,

Сгорим за отреченье от пророка.

Но если буду я не одинока

В горячем рвенье защитить ислам,

Вас всех спасти я обещаю вам!»

Все поклялись ей помогать всемерно,

Во всех ее делах при ней стоять

Дружиной крепкой и до гроба верной

И тьму сообщников завербовать.

Их клятву выслушав, султана мать

Свершить намеренье решила злое.

И с речью обратилась к ним такою:

«Притворно примем веру христиан, -

Что стоит окунуться, в самом деле? -

И пир такой задам я, что султан

Не заподозрит нашей тайной цели.

Его жена – хотя бы из купели

Овечкой вышла чистою она -

С себя не смоет алого пятна».

Султанша мерзкая, исчадье ада,

Семирамида новая, змея.

Таящая в себе источник яда!

Притворство – внешность женская твоя.

В твоей груди безбожная семья

Порочных и зловредных сил гнездится,

Готовых с добродетелью сразиться.

О сатана завистливый, с тех пор

Как изгнан ты из нашего предела,

Чрез женщину, творцу наперекор,

Свое проклятое творишь ты дело.

Спокон веков душа ее и тело -

Твои орудья. Этот брак святой

Решил ты раздавить своей пятой.

Султанша, эта подлая гадюка,

Свой тайный тут же распустив совет

(Подробности вам были бы в докуку)

И во дворец придя за этим вслед,

Сказала сыну, что уж много лет

К язычеству питает отвращенье,

Одну мечту хранит – принять крещенье.

Она лишь просит, чтобы ей султан

Дал разрешенье пир устроить знатный,

Чтоб угостить на славу христиан;

Султан, которому была приятна

Такая просьба, с радостью понятной

Согласье дал. Поцеловав его,

Она пошла готовить празднество.

И вот под гром народных восклицаний

В сирийский край с великим торжеством

На кораблях явились христиане.

И вестника послал султан о том,

Что, мол, грядет к нему супруга в дом;

Пусть мать и все ее достойно встретят

И этим Сирии любовь отметят.

Сверкающей нарядами толпой

Сирийцы с моря шли с гостями вместе,