Расследования доктора Гидеона Фелла. Преступный замысел (сборник) - Джон Диксон Карр (1934)

– Мной, – смущенно произнес Морган, поерзав на месте. – Вернее, нами. Признаюсь вам, эта затея обернулась сущим кошмаром. Вещица, которую мы стащили, – изумрудный слон, большая такая подвеска, не представляющая исторического интереса, но сама по себе невероятно ценная. Редчайшая и удивительнейшая безделушка, поэтому Стартон и раздобыл ее. Он об этом особо не распространялся, но ни для кого не было секретом, что он договорился о ее приобретении с одним из разорившихся миллионеров Нью-Йорка. Договорился – и купил, я узнал об этом от Курта Уоррена. Большая Шишка, дядя Курта, является другом Стартона, и он рассказал об этом Курту, перед тем как тот взошел на борт. Об этом судачила, наверное, половина пассажиров. Мы, помню, еще все хотели поглядеть на Стартона – думали, мол, что это за чудаковатый старик, веснушчатый, со старомодными бакенбардами и огромным подбородком. И если он так богат, то почему путешествует только с секретарем? На корабле он постоянно разгуливал по коридорам, кутаясь в клетчатый плед, и проклинал всех и вся. Странно, что вы упомянули эту старую историю о знаменитом бриллианте, потому что в тот день, когда начались все неприятности, – это было на четвертые сутки пути, через три дня мы должны были причалить – Пегги Гленн, шкипер Валвик и я обсуждали изумрудного слона, примерно так же, как и вы: сидя на палубе в креслах, закутавшись в плед и ни о чем не беспокоясь, кроме того, когда же прозвучит сигнал к обеду. Мы обсуждали, носит ли лорд Стартон эту безделушку при себе или запер ее в капитанском сейфе и как можно в обоих случаях ее украсть. Помню, Пегги измыслила очень сложный и хитроумный план, но я особо не прислушивался. За прошедшие четыре дня мы близко познакомились и обходились без излишних церемоний. На самом деле, – добавил Морган, – я тогда почти спал. И тут…

Глава 2

Дядюшкина выходка

Вдалеке еще полыхал розовато-желтым край неба, но над кораблем уже сгустились вечерние сумерки. Серая морская гладь вспучилась белыми барашками волн, нос «Королевы Виктории» вздымался и опадал, и казалось, что покачивается не корабль, а линия горизонта. Поднявшийся ветер распугал всех пассажиров, согнав их с прогулочной палубы. Откинувшись в кресле, Морган, закутанный в плед, пребывал в летаргическом состоянии разума – шум моря убаюкивал его не хуже потрескивания огня в камине. Он думал о том, что вскоре на корабле зажгут свет, в салоне подадут чай, заиграет оркестр. Оба его собеседника затихли, и он поглядел на них.

Маргарет Гленн опустила книгу и лежала в кресле, веки ее были сомкнуты. Ее узкое хорошенькое личико могло бы ввести нового знакомого в заблуждение строгим и чопорным выражением, если бы не озорной блеск глаз. Но сейчас девушка казалась встревоженной и озадаченной. Она вертела в руках очки в роговой оправе, придерживая их за дужку, и хмурилась, так что над ее чудными карими глазами пролегла морщинка-другая. Девушка зябко куталась в меховую накидку, ее пестрый шарф трепетал на ветру, из-под изящной коричневой шляпки выбилась прядь черных волос, подрагивавшая в такт покачиваниям корабля.

– Где же Курт? – поинтересовалась Маргарет. – Скоро пора будет пить чай, а он обещал быть здесь куда раньше, чтобы мы успели выпить и по коктейлю… – Она повернулась и посмотрела на иллюминатор позади, будто надеялась увидеть там Уоррена.

– Да, знаю, – лениво отозвался Морган. – Думаю, он задерживается из-за той маленькой блондиночки из Нешвилля – ну, той, что плывет в Париж в первый раз, за новым духовным опытом, как она сказала.

Повернувшись к нему, раскрасневшаяся от ветра девушка вознамерилась было отпустить язвительное замечание, но, увидев выражение лица Моргана, вместо этого показала ему язык.