Залив Голуэй - Мэри Пэт Келли (2009)

— Пойду выгляну их, — заявил Пэдди. — Идем со мной, Джонни Ог.

Двое старших мальчиков стали лучшими друзьями. Обоим было по семь лет, Джонни Ог даже на шесть месяцев старше, но лидером все равно был Пэдди. Джеймси почти исполнилось пять, а Дэниелу — почти четыре. Они оба послушно следовали за старшими, тогда как Томас — Шелковый Томас, маленький лорд Пайк, которому скоро должно было исполниться шесть, — пока что так и не определился со своим местом. Бриджет, всего два года и три месяца отроду, вела себя как маленькая мама по отношению к Стивену и Грейси — совершенно очаровательной малышке.

— Мама! — закричал с порога Пэдди. — Папа идет, и мистер Маллой, и Чемпионка!

Я вышла им навстречу.

Но что-то было не так.

Обычно, когда Чемпионка возвращалась после свидания с Барьером в Кул-Парке, она шла гарцующей походкой, как бы пританцовывая, да и Майкл с Оуэном шагали довольные и гордые собой, — как же, коневоды все-таки. А сейчас все втроем плелись, понурив головы и опустив плечи.

— Что случилось? Она не подпустила его?

— Мы даже не спрашивали, — ответил Майкл.

— Почему? Что произошло? Идите в дом.

Поручив Чемпионку заботам Пэдди, Майкл и Оуэн сели есть суп в тягостном молчании.

Наконец Маллой сказал:

— Мы в заднице. Извините меня за подобные выражения, но теперь надежды у нас не осталось.

— Что вы имеете в виду? — спросила я.

— Это все сэр Уильям Грегори, — вздохнул Майкл.

Майкл и Оуэн всегда говорили, что хозяин Барьера — довольно приличный человек как для лендлорда. Молодой, всего тридцати лет, он частенько проводил время вместе с ними, наблюдая за работой своего Барьера. Что же произошло? Конюх из поместья Грегори рассказал Майклу и Оуэну, что сэр Уильям Грегори, как член парламента, сначала предложил, а затем помог провести Закон о четверти акра, или Поправку Грегори, — дополнение к новому Закону о бедных. Отныне все арендаторы, занимающие более четверти акра земли, не могут претендовать на помощь от государства. Не имеет значения, сколько земли арендует фермер по договору ренты или какие изменения в него были внесены по обоюдному согласию. Чтобы получать хоть какую-то помощь, нужно отказаться от всего, что превышает четверть акра.

— Четверть акра? — переспросил отец. — Так это же чуть больше, чем площадь дома!

— Вот именно! — подтвердил Маллой. — Четверть акра означает никаких грядок с картошкой, никаких лугов для выпаса скота, никаких возделанных полей, где могут расти овес, ячмень и пшеница. Выходит, вообще никакого урожая, который можно было бы продать, чтобы заплатить ренту. Если случится еще одна катастрофа с картошкой, фермер, чтобы работать на строительстве дорог, есть бесплатный суп, получать семена или любую другую благотворительную помощь, должен навсегда отказаться от земли, кроме этой самой четверти акра. Они не хотят получать ренту. Они хотят, чтобы нас тут не было. Вообще.

— Когда? — спросила я.

— Что когда? — не понял Маллой.

— Когда все это вступает в силу?

— Сейчас. Закон уже провели.

— Может быть, нам помощь и не понадобится, — сказал отец.

Я молча взглянула на Майкла.

— Этот же закон гласит, что помощь эта не должна выплачиваться из налогов, собранных с ирландских лендлордов, — продолжал Оуэн. — Как бы не так. А хуже всего, что сборщики налогов уже начали приходить к людям вроде меня, ко всем, кто арендует больше четырех акров. А я не могу платить их налоги.

— Наше дело дерьмо, — подытожила я.

— Онора! — одернула меня мама.

— Дерьмо — это еще мягко сказано, — поддержала меня Майра.

— Мы уезжаем, — заявил Оуэн Маллой. — Уезжаем в Америку. Собираюсь прямо сейчас поговорить со своей Кати. Выбора у нас нет. Поедем по дешевому варианту — сначала до Ливерпуля, а потом в Канаду.

— Все-таки это выбор, от которого разрывается сердце, Оуэн, — сказала мама.