Уважаемый господин М. - Герман Кох (2014)

Вы снова вышли на террасу и сели. Читать газету вам, очевидно, не хотелось. Сначала кофе. Минуты через четыре у вашего столика наконец появилась девушка. Она спросила, что вы желаете. Вы посмотрели на нее и зажмурились. Она стояла спиной к свету, ее лица вам было не видно. Сколько лет ей могло бы быть? Девятнадцать? От силы двадцать. Она из того поколения, которое не знает, кто вы такой. Это видно по ее позе. «Достал», – говорила вся ее фигура. Приставучий старикашка, который в субботу утром уже в одиннадцать часов пришел заказать кофе. Они только час как открылись, что он себе думает?

Она еще не достала блокнотик, чтобы записать ваш заказ, но это не имело значения. Она исчезла внутри, чтобы на этот раз снова выйти через три минуты. Разумеется, с пустыми руками, ведь трех минут не хватит, чтобы наполнить чем-либо чашку или бокал. Она жестикулировала, она куда-то указывала, она пожимала плечами, а вы смотрели на нее снизу вверх, держа руку козырьком над глазами. С балкона я ничего не мог разобрать, но догадывался, о чем речь. Я и сам однажды испытал такое, когда захотел выпить кофе вскоре после открытия. Молоко. Было одиннадцать часов утра, но молоко кончилось. Я видел, что девушка указывает в сторону торговой улицы. Она могла бы сходить за молоком, но она тут одна. Она не может оставить кафе без присмотра, уж это-то старому хрычу должно быть понятно?

Интересно, в такие минуты вы замечаете, что рядом нет жены? Я не знаю, думали ли вы о ней в то субботнее утро. Во всяком случае, я-то о ней думал. Я зажмуривался, пытаясь представить себе ее на залитом солнцем галечном пляже. Поджав ноги, обхватив руками колени, она сидит на полотенце, которое расстелила на гальке. Ваша дочка как раз выходит из воды с лопаткой и ведерком. Я думал о таких вещах, потому что тогда ошибочно предполагал, что она где-то далеко, на Канарских островах или, по крайней мере, на каком-то из средиземноморских курортов.

Я сохранил женский журнал, в котором несколько месяцев назад о ней написали в рубрике «Его она», где предоставляется слово женам знаменитых мужчин. Чтобы рассказать о том, какие они симпатичные и гениальные, эти мужчины. О первой встрече на литературных чтениях или на кинофестивале, когда сразу проскочила искра.

Есть женщины, которые поджидают футболистов возле стадиона, у туннеля, соединяющего стадион с тренировочным полем. Они кричат футболистам невесть что. Они в сотый раз просят автограф. Они хотят сфотографироваться вместе с футболистом. У них есть мечта. Они домогаются футболиста. Не важно, какого именно. Подойдет любой футболист, способный осуществить их мечту.

А есть женщины другого склада: постоянные посетительницы литературных вечеров, кинофестивалей и театральных кафе. В сущности, их мечта не отличается от мечты околофутбольных женщин. Мужчина с известным лицом. Перед окружающими они упорно утверждают, что это связано прежде всего с внутренним содержанием. С его талантом. И все-таки у писателя с дорогой машиной и жена всегда красивее – моложе, – чем у писателя, у которого есть только проездной на общественный транспорт. Театральный режиссер, зависящий от государственных средств, приговорен получать только уцененные предложения. Скульптору, который пьян уже в одиннадцать часов утра, достается жена с покрасневшими веками, от которой, как и от него самого, разит влажной пепельницей и прокислым вином с пробкой.

Как там сказала ваша жена в рубрике «Его она»?

«Я написала сочинение по „Расплате“ 〈…〉 Тогда я училась в выпускном классе. Мы с подругой набрались храбрости и позвонили писателю насчет интервью для школьной газеты. До сих пор помню, как долго я стояла перед зеркалом. Сомневалась, что выбрать: короткую юбку и каблуки или просто джинсы. В последний момент подруга не смогла пойти, и я надела юбку 〈…〉 с первого взгляда, искра, которая проскочила 〈…〉 старше моего отца 〈…〉 маме самое большое горе 〈…〉 не хотят меня больше видеть».