Жар предательства - Дуглас Кеннеди (2015)

Ароматное вино действовало как исцеляющий бальзам. А пастилла – пирог из голубятины с добавлением корицы, харисы[134] и миндаля – оказался на редкость вкусным. По пути из Марракеша я решила, что в разговоре с Бен Хассаном не стану упоминать ни про Пола, ни про его мошеннический заем на покупку квартиры для Самиры. У меня было одно желание – как можно скорее достать новый паспорт и добраться до Танжера. Но когда Бен Хассан предложил воспользоваться его гостеприимством – принять горячий душ, переодеться во все чистое, поужинать и переночевать, – я не устояла перед соблазном, поскольку была слишком изнурена. В ванной, вытираясь, я рассматривала отметины на лице и ногах. Синяки от побоев практически исчезли, но скула при прикосновении отзывалась болью, а запавшие глаза и темные круги под ними выдавали во мне человека, которого мучает бессонница. На лице следы ожогов постепенно затягивались, а вот на ногах рубцы все еще были красные. Я знала, что мне нужно безотлагательно пройти осмотр у врача на предмет выявления возможных венерических заболеваний и разрывов влагалища. А также сделать МРТ лица и всей головы. И проверить ухо, так как звон не прекращался. Неужели у меня лопнула барабанная перепонка, когда мой обидчик кулаком нанес мне удар по левому уху, а потом ногой припечатал меня по голове?

Интересно, что обо всем этом известно Бен Хассану? Раз он назвал меня «женщиной, объявленной в розыск», значит, он в курсе, что это в связи с исчезновением моего мужа. Без сомнения, он также видел телерепортаж об обгорелом трупе в пустыне.

Но я не имела ни малейшего намерения обсуждать с ним все это. Решила, что поужинаю, переночую здесь, не откажусь от предложенной мне чистой одежды. Сторгуюсь в цене за новый паспорт и с божьей помощью завтра к полудню уже буду на пути домой.

Поэтому я ела пастиллу и пила вино, предоставив Бен Хассану вести беседу.

– Должен признать, из того, что я слышал про ваши подвиги, вы весьма находчивы, – говорил он. – Жаль, что вы подверглись физическому насилию. Сочувствую. Я, конечно, не врач, но подозреваю, у вас сломаны одна-две кости в районе левой глазницы. Однако, насколько я понимаю, ваш обидчик понес заслуженное наказание? Я – не полиция, а значит, кто я такой, чтобы спрашивать, как вам удалось его сжечь? Или что вы делали с ним в пустыне?

Я посмотрела прямо в его тучное лицо:

– Тот парень и его сообщник схватили меня на улице в Тате, чем-то брызнули в лицо, усыпили, вывезли в Сахару, изнасиловали там и бросили умирать.

– И вы нанесли ответный удар.

– Я этого не говорила.

– Разумеется. Как и его сообщник.

– Значит, его нашли?

– Это вам самой предстоит узнать. Но полагаю, вы рассчитываете завтра уже покинуть страну…

– Вы можете это устроить?

– За определенную цену.

– И какова ваша цена?

– Давайте обсудим это утром.

– Я предпочла бы обсудить это сейчас. Мне нужен фальшивый паспорт. И, кроме вас, в Марокко я больше не знаю никого, кто мог бы сделать для меня такой документ. Потому я и здесь.

– Пользуетесь моим гостеприимством.

– Я могу уйти, monsieur.

– Куда же вы пойдете? Снова облачитесь в свое местное одеяние? Вообще-то вы молодец, что сообразили спрятаться за паранджой, дабы проехать все эти блокпосты. Как вам удалось обойти проблему документов?

– Я нашла выход.

– Не сомневаюсь.

– Так сколько вы хотите за фальшивый паспорт?

– Сегодня мы настроены исключительно по-деловому.

– Мне необходимо это знать.

– Полагаю, при ограблении у вас отняли все.

– Совершенно верно. Но я не буду просить у вас ссуду.

– Умная женщина. Однако, если у вас нет наличности…

– Немного есть.

– И где вам удалось достать деньги?

– В Марракеше продала все свои украшения.

Бен Хассан внимательно посмотрел на мою левую руку:

– Действительно. От вашего брака не осталось и следа.

– Разве что душевные шрамы.