Жар предательства - Дуглас Кеннеди (2015)

– Ты меня без ножа режешь, Робин. Моя малышка достойна учиться в любом университете Лиги плюща, а ей пришлось согласиться на заштатный вуз, потому что ее непутевый папаша не в состоянии оплатить ее обучение.

– Не думай об этом. Ты замечательный отец.

– Я не заслуживаю твоей доброты.

Связь прервалась. Поскольку этот разговор имел место в 1993 году, до эры мобильных телефонов, я не могла узнать, с какого номера звонил отец. А сам он так и не перезвонил, хотя я целый час ждала у телефона в общежитии, надеясь, что нам с отцом удастся договорить.

Ждала я тщетно.

Мне позвонили лишь в шесть часов утра. Это была мама. И голос у нее был до того глухой, что я с трудом разобрала слова:

– Вчера вечером умер твой отец.

Помнится, меня обволокла звенящая тишина, в которой потонули даже все периферийные шумы.

– У него случился сердечный приступ после того, как он проиграл в кости пять тысяч.

Это ей сообщила полиция Лас-Вегаса. Отец всю ночь выигрывал, а потом поставил все фишки на один бросок. И проиграл. На этот раз он не перенес удара собственного самовредительства, который оказался слишком тяжелым даже для его психики. Сердце отца не выдержало, и он умер. С тех пор я сотни, тысячи раз и так и этак прокручивала в голове ту картину, сложившуюся в моем воображении из тех кратких подробностей, которые сердито поведала мне мама. Меня захлестнуло горе – казалось, я теперь одна в целом свете, – которое отчасти подпитывал упрек, еще долгие месяцы, годы непрерывно звучавший у меня в ушах; надрывный вопль души, который, если честно, никогда не затихал: Ты была обязана его спасти.

Значит, и теперь мною движет то же чувство вины? И чего же я пытаюсь добиться: ищу возможность искупить вину? Неужели я каким-то образом убедила себя, что – несмотря на страшное предательство, на осознание того, что меня обманули, – мне все равно необходимо уберечь мужа от опасности, чтобы загладить вину перед своим катастрофически беспечным любящим отцом, который один только и дарил меня любовью, пока в мою жизнь не вошел Пол Лейен? Возможно ли, что я наконец-то обрету хоть какой-то покой, если теперь сделаю то, чего не сумела сделать в свое время, потому что была слишком молода и не искушена в жизни: заставлю его сойти с тропы, которая ведет в пропасть? Поэтому сейчас я сижу в номере убогого дешевого отеля – одна, обессиленная, на грани отчаяния – и, с трудом ворочая извилинами воспаленного мозга, думаю, как мне отыскать Пола и разрулить эту безнадежную ситуацию?

Я сумею найти выход. Я должна найти выход. Я найду выход.

Веки мои отяжелели. Потом темнота, несколько часов глубокого забытья, затем громкий стук в дверь. Я быстро приняла душ и ровно в половине пятого села в такси и поехала в аэропорт. Ночная Касабланка оставалась таким же чужим безликим городом, каким сегодня я его уже немного видела, городом, застроенным уродливыми современными сооружениями.

В аэропорту, получив посадочный талон, я подошла к билетной кассе «Ройял Эр Марок», где меня уведомили, что мой перебронированный билет до Нью-Йорка пропадет, если сегодня я не вылечу в Америку предусмотренным расписанием рейсом.

– Но я уже меняла билет, – указала я. – Пожалуйста, перебронируйте еще раз.

– Билет вам перебронировали в исключительном порядке, кто-то из начальства, – ответил кассир. – Попробуйте связаться с ним до отправления самолета в полдень, может быть, он сумеет еще раз в исключительном порядке поменять вам билет на другой рейс. Больше ничем не могу вам помочь, madame. Примите мои извинения.