Жар предательства - Дуглас Кеннеди (2015)

– Благодарю за то, что отняли у меня несколько драгоценных минут моего времени.

Мужчина оторопел от моей отповеди:

– Не надо говорить со мной таким тоном.

– Вы ведь его не видели, да? Просто надеялись воспользоваться беспомощностью женщины, оказавшейся в бедственном положении.

– Вы всегда столь агрессивны?

– А вы всегда столь коварны?

– Теперь я понимаю, почему ваш муж сбежал.

Он произнес это с ухмылкой на лице, потом добавил что-то по-арабски сидевшим рядом мужчинам, которые с насмешливым любопытством наблюдали за нами. Тут-то я и сорвалась.

– Что за хрень ты сейчас сказал? – прошипела я.

Он опешил, услышав брань из моих уст.

– Madame не стесняется в выражениях.

– Только когда меня вынуждает к тому какой-нибудь хмырь с маленьким пенисом.

Теперь вид у него стал такой, будто я ударила его в пах.

– Давай переведи своим дружкам, что я сейчас сказала, – бросила я и поспешила на улицу, силясь сдержать бушевавшую во мне ярость.

И вдруг остановилась как вкопанная.

На другой стороне улицы стоял мой муж.

На нем была все та же одежда – белая рубашка и шорты, – в какой он при мне покинул номер отеля два дня назад. Лицо заросло щетиной, длинные седые волосы косо свисали набок. Даже при белом свете утра посреди Сахары я видела, что он изнурен, растерян.

– Пол! Пол! – закричала я.

Но, едва его имя слетело с моих губ, по авеню Мухаммеда V загрохотал огромный грузовик длиной с городской квартал. Пол, казалось, не услышал меня, а может, мои крики потонули в грохоте приближающейся фуры. Не раздумывая, я кинулась через дорогу, но тут же шарахнулась назад, оглушенная пронзительным сигналом грузовика, водитель которого яростно размахивал руками. Я едва не попала под колеса «рено», двигавшегося в противоположном направлении. Водитель нажал на тормоза и в открытое окно стал на меня орать. Посетители всех кафе поблизости, повставав со своих мест, наблюдали за спектаклем, устроенным чокнутой американкой, которая пыталась добраться до своего сбежавшего мужа, теперь стоявшего буквально в нескольких шагах от нее.

Через пятнадцать секунд грузовик проехал, и я приготовилась перебежать улицу, заключить в объятия своего мужа и заверить его, что, несмотря ни на что, я по-прежнему его люблю и что сегодня вечером мы улетим в Париж от всего этого безумия.

Но когда грузовик проехал…

Пол уже исчез.

Ошеломленная, я с минуту пыталась осмыслить этот факт. Пол испарился.

Я поспешила к тому месту, где только что его видела. Посмотрела на север, посмотрела на юг. Забежала в маленькую кондитерскую, перед которой он недавно стоял. Там сидели всего два посетителя, да еще пекарь стоял за прилавком.

– Кто-нибудь видел американца? – закричала я. – Очень высокий, длинные седые волосы?

Все трое испуганно вытаращились на меня. Пекарь покачал головой, и я снова выскочила на улицу, взглядом ощупывая каждый уголок в моем поле зрения: я была уверена, что Пол где-то рядом. Поблизости находились два кафе, и я помчалась по улице к ним. Ни там, ни там Пола не оказалось. Быстрым шагом я вернулась на прежнее место, думая, что, может быть, сразу же возле кондитерской есть какой-то переулок, в который он шмыгнул. Ни переулка. Ни Пола. Я снова поспешила по тротуару. Увидела первую боковую улицу, отходящую влево, и свернула на нее. Она оказалась широкой, с рядами современных многоквартирных жилых зданий по обеим сторонам. Ни Пола. Ни магазинов, ни ресторанов, ни кафе, в которые он мог бы нырнуть. Я снова вернулась на авеню Мухаммеда V. От беготни по сорокаградусной жаре я уже начинала валиться с ног. Пола по-прежнему нигде не было видно. Я снова остановилась на том месте, где видела его менее трех минут назад. Стояла и в недоумении думала, как я могла потерять его в ту же секунду, что нашла.