Музыка призраков - Вэдей Ратнер (2017)

– Но бывает и другая музыка, – ее палец передвинулся ниже четвертого отверстия, где был лишь нанесен круглый контур, словно для пятой ноты. – Нерожденная.

Старик с трудом сглотнул, ожидая, что еще она скажет.

– Я пришла к мысли, что, как и этот сралай, каждый человек носит в себе зерно такой музыки. Истину, которую знает лишь он один.

Старый Музыкант почувствовал, что вот-вот не выдержит.

Тира вернула гобой на прежнее место, между лютней и барабаном. Подняв глаза, она сказала:

– Мой отец погиб… – ее голос осекся. – Но я приехала в надежде, что истина не умерла вместе с ним.

В город они возвращались через мост Монивонг над Бассаком. Вдалеке сиял под солнцем Меконг, точно длинное изысканное стихотворение. Прежде чем покинуть храм, Тира поблагодарила почтенного Конга Оула, устроившего ей встречу со Старым Музыкантом. Настоятель спросил, не могла бы она оказать услугу, позволив своему водителю подвезти уезжающего монаха – теперь уже бывшего – до дома.

Доктор Нарунн, как подчеркнуто уважительно и с большим пиететом обращался к нему мистер Чам, называвший врача, согласно обычаю, по имени даже в официальном приветствии. Тира уже знала, что никто никогда не является тем, кем кажется при первой встрече. Она полагала это правдой до известной степени для любого места и человека, но особенно справедливым это казалось в здешней атмосфере убегающих пралунгов. Aurora borealis, вспомнилось Тире, северное сияние, которое она однажды видела из домика своего знакомого у лесного озера, возле или в Миннесоте. Здесь, среди рисовых полей и пальм, где мертвые гуляют и присаживаются рядом с тобой и их вздохи смешиваются с твоим дыханием, можно наблюдать схожий феномен.

Духовное сияние.

– Надеюсь, вы не против…

Лишь через пару секунд Тира спохватилась, что доктор обращается к ней с переднего сиденья.

– Простите, задумалась, – покаянно призналась она.

– Это я должен извиняться, – обернулся он, но тут же снова повернул голову и стал смотреть вперед, смутившись близостью и схожим выражением их лиц. – Надо мне было просто поймать мототакси и не беспокоить вас.

– Никакого беспокойства. – На самом деле Тира предпочла бы побыть наедине с мистером Чамом, который уже привык к тому, что пассажирка подолгу молчит, пребывая глубоко в своих мыслях. Но в Камбодже порой целая семья усаживалась на узкое сиденье мопеда, и Тира не решилась сказать таксисту, что ей хочется побыть одной или хоть не ехать рядом со святым отцом. Видя его бритую голову и вдыхая аромат ладана, пропитавший одежду, не говоря уже об ощутимой ауре безмятежности, окружавшей доктора Нарунна, Тира находила сложным не воспринимать его как монаха. В любое другое время, в иных обстоятельствах она бы от всего сердца обрадовалась обществу доктора. А сейчас его близость лишь усиливала ощущение знакомости, иррациональную уверенность, что она встречала его в иное время и в ином месте.

– Видите, волноваться не о чем, – весело заявил мистер Чам и объяснил Тире, что крюк до дома доктора Нарунна совсем небольшой – всего-то до Белого Здания.

– Ну что ж, спасибо вам еще раз, – сказал доктор Нарунн, проведя ладонью по бритой голове, словно желая откинуть назад волосы. Он будто впервые осознал, как странно выглядит – бритоголовый молодой человек в обычной одежде. – Вы оба очень добры.