Атлант расправил плечи - Айн Рэнд (1997)

— Они… — произнесла Дэгни, и он услышал легкую дрожь в ее голосе: любовь, боль и негодование. — Они утверждают, что он поднялся за счет способностей других, что… он использовал человеческую бездарность в собственных эгоистических интересах… Но он… он не требовал от людей покорности.

— Мисс Таггарт, — произнес Келлог со странной суровой ноткой в голосе, — просто помните, что Нэт Таггарт воплощал собой принцип существования, который — на короткий промежуток за всю историю человечества — вытеснил из цивилизованного мира рабство. Помните это, когда вас поставит в тупик сущность его врагов.

— Вы когда-нибудь слышали о женщине по имени Айви Старнс?

— Да.

— Я не перестаю думать, что это очень понравилось бы ей — вид этих пассажиров. Именно этого она и добивается. Но мы — мы не можем смириться с этим, вы и я, правда? Никто не может. Так жить нельзя.

— А почему вы считаете, что цель Айви Старнс — жизнь?

Где-то на краешке сознания Дэгни возник смутный образ, что-то едва различимое, словно блуждающее над краем прерии облако, какая-то неясная форма, которую Дэгни не могла уловить, предположительная и требующая осознания.

Они молчали, ритм шагов длился и длился, отмериваемый сухим коротким стуком каблуков о дерево шпал; шаги, словно звенья раскручивающейся цепи, тянулись сквозь молчание.

У Дэгни не было времени дать себе отчет в том, что рядом с ней идет Келлог, осмыслить это, она принимала его лишь как посланного ей судьбой товарища. Но теперь она взглянула на него внимательно. На его лице было то же чистое строгое выражение, которое Дэгни помнила. Но лицо стало спокойнее, оно выглядело безмятежным и мирным. Одежда была поношенной, и даже в темноте Дэгни могла разглядеть испещряющие его старую кожаную куртку пятна потертостей.

— Чем вы занимались после того, как ушли из «Таггарт трансконтинентал»? — спросила она.

— О, многим.

— А где вы работаете сейчас?

— По специальным поручениям — в основном.

— Какого плана?

— Любого.

— Вы работаете не на железной дороге?

— Нет.

Казалось, краткость звука придала ему значение проникновенного утверждения. Дэгни догадывалась, что Келлог знает ее намерения.

— Келлог, если бы я сказала, что у меня нет ни одного первоклассного специалиста, если бы я предложила вам любую работу, любые условия, любую сумму, которую вы назовете, — вы бы вернулись?

— Нет.

— Вас шокировало сокращение расписания. Не думаю, что вы догадываетесь о том, какой ущерб принесла нам потеря специалистов. Я не могу поведать вам о тех муках, через которые прошла три дня назад, когда пыталась найти хоть кого-нибудь, кто смог бы проложить пять миль временного пути. Мне нужно проложить пятьдесят миль дороги сквозь Скалистые горы. Я не знаю, как это сделать. Но сделать это нужно. Я исколесила всю страну в поисках людей. И нигде не нашла. И вдруг вы, здесь, в вагоне, и это сейчас, когда я отдала бы половину компании за одного служащего вроде вас! Вы понимаете, почему я не могу так просто отпустить вас? Выбирайте все, что пожелаете. Хотите стать управляющим отделением? Или помощником вице-президента по техническим вопросам?

— Нет.

— Кажется, вы зарабатываете не очень много.

— На свои нужды хватает — и больше ни на чьи.

— Почему же вы согласны работать на кого угодно, только не на «Таггарт трансконтинентал»?

— Потому что вы не дадите мне такой работы, какую я хотел бы выполнять.

— Я? — Она замерла на месте. — Боже праведный, Келлог! Вы еще не поняли? Я предоставлю вам любую работу, какую захотите!

— Хорошо. Путевой обходчик.

— Что?

— Стрелочник. Мойщик вагонов. — Келлог улыбнулся, заметив выражение ее лица: — Нет? Вот видите, я же говорил, что не дадите.

— Вы хотите сказать, что готовы занять место простого рабочего?

— Сразу же, как только вы предложите его.

— Ничего лучшего?

— Ничего лучшего.