Обитель - Захар Прилепин (2014)

— Подыхаю, — еле произнёс он, тупо глядя на неё.

— Да ладно тебе, — ответила Галя, — даже и не начали страдать.

— А потому что я настрадался уже! — вдруг, с трудом крепя челюстями каждое слово, остервенело выпалил Артём.

Ему хотелось упасть на дно лодки, свернуться там, заснуть крепко и без снов.

— Отвернись, мне надо… помочиться, — громко попросила его Галя.

Он, еле двигая себя, перекинул ноги через лавку, сел к ней спиною.

Галя отпустила руль, мотор притих.

Она очень долго возилась.

— Что молчишь? — спросила Галя. — Говори что-нибудь. Пой. Не надо молчать. Ищи водку. Там водка есть.

По звуку понял: в черпак Галя делает это.

Как странно: женщина, а из неё льётся жидкость. С чего бы. Кто мог подумать. До сих пор нельзя было даже предположить такого, глядя на Галю.

…Выплеснула за борт.

— Дай мне тоже черпак, — попросил Артём.

«Хотя водки сначала», — мутно и замороженно решил он.

Он вдруг вспомнил, куда они прибрали фляжку, полез за ней.

Еле поднимая руку, выпил очень много, дал Гале. Ещё фонарь нашёл, тоже дал. Она обменяла ему на черпак.

Черпак ему всё равно не пригодился: руки ни с чем не справлялись, уд его пропал от холода — а когда полило, то попало повсюду, кроме черпака.

Догадалась об этом Галя или нет, было неважно.

Когда повернулся к ней — она включила фонарь.

Пожалуй, это было даже забавно: два синих лица в густой и влажной темноте.

Знала бы мама, в какую широту и долготу забросили сердце её сыночка.

Галя посмотрела на компас, на карту, на Артёма: они встретились глазами, как совершенно чужие люди, случайно столкнувшиеся здесь, — сейчас свет погаснет и они пойдут дальше, каждый по своим делам.

Ничего вокруг в свете фонаря видно не было: только тёмная вода.

Выключила.

— Галя! — позвал её Артём.

— Да, — ответила она.

— Скоро утро?

Водка немного подействовала: ноги точно ничего не чувствовали, зато язык ожил.

Галя не ответила: Артём шевелил языком в одиночестве, исследуя собственный рот.

Пытался подняться, потоптаться, сменить положение, но Галя велела не раскачивать лодку.

Закрыл глаза.

Кит их так и не проглотил.

Артём несколько раз задрёмывал — сон был ледяной, опасный и почти неприподъёмный, — но на кромке сознания всегда оставался гул мотора. И этот гул сливался с гулом его крови и не давал ей застыть.

Когда в очередной раз раскрыл глаза, удивился, что видеть стал резче и дальше.

Потом понял, что это утро подходит, утро возвращается.

— Галя! — позвал он, но голоса не было. — Галя! Галя! — пробовал он, и только с пятой попытки получился какой-то сип.

— Что тебе? — спросила она: у неё голос был твёрдый, бессонный — она оказалась сильной женщиной, вот ведь. — Соску?

Чтоб не отвечать, Артём просто держал руку поднятой вверх.

Ему вложили фляжку, там оставалось немного. Он всё допил.

Верилось, что утро принесёт облегчение, но получилось совсем иначе. Открывшаяся мокрая, бесприютная картина подтвердила всё то, что Артём испытывал ночью: они — нигде, никто, никому.

Что это вообще? Что это? Когда это кончится? Может, и нет больше никакой земли на свете?

* * *

Галя заставила Артёма снять сапоги. Нашла среди своих запасов портянки и ещё водки — «разотри ноги!» — велела. Ноги были совсем чужие — будто поленья, совсем белые, хоть гвозди забивай.

Растирался, отпивал, снова растирался.

— Походить бы, — признался он Гале.

Это была серьёзная мечта, не чета многим иным.

Она кивнула, найдя сил на улыбку.

«Я не пропаду с ней, — вдруг подумал Артём светло, благодарно и верно. — Я отблагодарю её за всё».

Поели консервов.

Артём даже умылся.