Тони и Сьюзен - Райт Остин Тэппен (2012)

Дверь открылась, и Селена вышла. Голубые джинсы с грязной белой футболкой, растрепанные волосы, изможденная красота. Не помнит, что в руке у нес нож; Сьюзен крепко держит свою швабру.

— Привет, Сьюзен, как ваши дела?

Арнольд:

— Что это у тебя в руке, Селена?

— (Ох, черт). Арнольд, тебе должно быть стыдно за то, что подвергаешь свою жену такому унижению, делаешь постороннего человека свидетелем наших неурядиц. (Извините, Сьюзен.) Я бы с тобою так не поступила. Я бы не привела сюда чужого мужчину смотреть на тебя и смеяться.

— Никто не смеется, — сказал Арнольд.

— В лицо мне — не смеется. Сьюзен, я прошу прощения. Я прошу прощения за Арнольда. Я просто занята на кухне и не понимаю, почему не могу взять нож, это просто разделочный нож. Разве вы не пользуетесь на кухне ножами, Сьюзен Шеффилд?

— Хватит, Селена, — сказал Арнольд.

Лучше всего на все эти годы Сьюзен запомнила голос Селены, когда приехали санитары, — совсем не оперный и горький:

— Так вот ты что задумал. Могла бы догадаться.

Дородный обеспокоенный Арнольд, живет сам по себе, пока жена лежит в больнице, еще его кошмарный рабочий график, — Сьюзен было его жалко. Вниз по лестнице в половине одиннадцатого вечера, на работу в больницу: она выглянула спросить, как Селена и не может ли она чем-нибудь помочь. Никто из действующих лиц тогда не предполагал, что они — будущие супруги.

Как быть? Стоя за ней в очереди у кассы продуктового магазина, объяснил — хочу чего-нибудь приготовить себе поесть. Как Селена? Может быть, вернется домой на следующей неделе. Она увидела на его лице незатейливое дружелюбное медвежье выражение и перевела его как затравленное, омраченное туманным будущим с систематически вооружающейся ножом Селеной, с годами вызывания санитаров, — уходить ненадолго и возвращаться домой к тому, что осталось от самой красивой женщины в его жизни, пока ее пристрастие к разделочному ножу не разыграется вновь. Сочувствуя всей душой, Сьюзен тем самым уводила свои мысли от пишущего мужа, который столь же регулярно будет уезжать, чтобы творить шедевры под покровительством ангела чащоб.

Бедняга, готовящий себе что-нибудь поесть в преддверье скорых кошмаров. Что ж, Сьюзен проявила отзывчивость — пригласила его на обед. Вы спросите, сознавала ли Сьюзен, стоя перед бесстрастным старым кассиром, некоторую двусмысленность ситуации — жена мужчины, запропавшего в лесу, готовит обед мужу женщины, запропавшей в психбольнице? Это — одна из тех узловых точек рассказа, к которым, ввиду последствий, люди вроде Сьюзен обязательно возвращаются.