Крестный отец - Пьюзо Марио (1969)

— Картина что надо. Не исключено, что вновь разом вознесет меня на самый верх. Получить бы премию Академии да с умом себя повести, так и без пения можно развернуться. Тогда, пожалуй, и тебе с детьми перепадало бы побольше.

— Куда нам больше, — сказала Джинни. — И так уж…

— И потом, я бы хотел чаще видеться с девочками, — сказал Джонни. — Хотел бы остепениться немного. Что, если я буду по пятницам приходить к вам обедать? Ни одного раза не пропущу, клянусь тебе, — как бы я далеко ни находился, как бы ни был занят. Ну, и по мере возможности постараюсь проводить с ними субботу и воскресенье или, там, брать их к себе на каникулы…

Джинни примостила ему на грудь пепельницу.

— Что ж, я не против, — сказала она. — Я для того и замуж снова не пошла, чтобы ты оставался им отцом. — Голос ее звучал бесстрастно, но Джонни, глядя на потолок, отметил, что это сказано во искупление других, жестоких слов, которые она ему наговорила однажды, когда их брак распался и сам он покатился с вершины вниз. — Кстати, ну угадай, кто мне звонил.

Джонни не подхватил эту игру — он не находил в ней ничего забавного.

— Кто? — спросил он.

— Хоть бы разок для приличия попробовал угадать, — сказала Джинни. Он молчал. — Твой крестный.

Джонни искренне поразился:

— Вот те на! Он же никогда ни с кем не говорит по телефону… И что сказал?

— Просил, чтобы я тебя поддержала. Он сказал, что тебе по силам подняться выше прежнего, что ты уже пошел в гору, только нужно, чтобы кто-то рядом верил в тебя. Я говорю — а с какой стати? А он мне — с такой, что он отец твоих детей. До того славный дядечка — и чего о нем плетут всякие ужасы…

Вирджиния питала вражду к телефонам и истребила за это время все аппараты в доме, оставив лишь один у себя в спальне и один на кухне. Сейчас тот, что был на кухне, зазвонил. Она вышла. Когда вернулась в гостиную, на лице ее было написано удивление.

— Тебя. Джонни, — сказала она. — Том Хейген. Говорит, что-то важное.

Джонни пошел на кухню и взял трубку.

— Да, Том, слушаю.

Том Хейген заговорил ровным голосом:

— Джонни, Крестный отец велит мне повидаться с тобой — фильм закончен, теперь не мешает подумать о будущем. Он хочет, чтобы я летел ранним рейсом. Можешь ты меня встретить в Лос-Анджелесе? Мне нужно завтра же назад в Нью-Йорк, так что, если у тебя что-то назначено на вечер, не беспокойся, вечер твой.

— Все ясно, Том. И насчет вечера тоже нет проблем. Переночуешь, развеешься немного. Я позову гостей, познакомишься кое с кем из кинематографистов. — Джонни не забывал предложить это всякому, с кем рос на одной улице, чтобы не думали, что он зазнался.

— Спасибо, — сказал Хейген, — но мне правда необходимо будет поспеть на ночной самолет. Так ты меня встретишь? Я вылетаю из Нью-Йорка в одиннадцать тридцать.

— Встречу, конечно, — сказал Джонни.

— Сам из машины не выходи. Пошли кого-нибудь за мной, пусть встретят и приведут к тебе.

— Как скажешь.

Джонни возвратился в гостиную, и Джинни взглянула на него с немым вопросом.

— Мой крестный строит какие-то планы относительно меня, хочет помочь. Это ведь он неким чудом выбил для меня роль в картине. Только лучше бы этим и ограничился…

Он снова растянулся на диване. Его одолевала усталость. Джинни сказала:

— Может, тебе не ездить сегодня домой, ляжешь в комнате для гостей? Утром позавтракаешь с девочками — куда катить в такую поздноту. И вообще, не представляю себе, как ты там существуешь, один-одинешенек во всем доме. Неужели тоска не берет?

— Да я дома-то почти не бываю, — сказал Джонни.

Она рассмеялась.

— Ну, значит, не переменился. — Она задумалась на мгновенье. — Так постелить тебе в свободной спальне?

Джонни сказал:

— А в твоей нельзя?

Она вспыхнула:

— Нет. — Но все-таки улыбнулась ему, и он ответил ей улыбкой. Ну, хоть друзья, и на том спасибо…