Полуночница - Александра Елисеева (2020)

Несмотря на разрешение, она ясно дала понять, что не прониклась ко мне особым теплом. Наваждение, вызванное очарованием места, прошло. Кухарка развернулась и забубнила:

— Помочь она захотела! Грязи мне тут понатаскала… Подберут же всякую, — сплюнула, — шваль!

Я вспыхнула, услышав её слова, но не подняла головы, не желая поддаваться на провокацию. Повариха явно хотела хорошенько повздорить, и я лишь раздосадовала её непоколебимым спокойствием. Хотя всё внутри закипало, я терпела, стараясь не поднимать лишнего шума в доме целителя, в котором находилась на правах гостьи.

Не дождавшись ответа, сварливая кухарка кинула на стол глиняную миску, обрызгав меня неприятного вида похлёбкой. В жидкости плавали непонятные овощи, переваренные и разваливавшиеся на куски. Сама она оказалась давно остывшей, перемешенной с разными крупами. Самодовольно ухмыльнувшись, хозяйка кухни провозгласила:

— Ешь!

На вкус содержимое миски оказалось ещё хуже, чем выглядело внешне, но, понимая, что неизвестно, когда поем ещё, я попыталась с ним справиться. Я постаралась отвлечься от мыслей о пище, не думать о кулинарном таланте Расмура, чудесном мясном запахе, витавшем у чанов, и заглатывать ложку за ложкой, не морщась. Но не будь в моей памяти воспоминаний о голодном детстве, я не смогла бы справиться с мерзким на вкус месивом.

Довольно покачивая полными боками, повариха вышла из кухни, оставив меня в одиночестве. Тишина зазвенела спокойным унынием. Я тоскливо уставилась на холодное содержимое миски. К горлу подкатывал ком.

Но скучать пришлось не долго: вскоре мне составил компанию другой обитатель дома. Внутрь бодро зашёл молодой мужчина с бледно-голубыми глазами и аккуратными усами. Чем-то едва уловимым он напоминал кухарку, и я осмелилась мысленно предположить, что это был её родственник.

Увидев меня, «наслаждающуюся» похлёбкой, он замер, словно наткнувшись на невидимую преграду. Одно его веко задёргалось, а рот приоткрылся в немом изумлении.

— Что вы делаете? — спросили меня. Я недоумённо моргнула, не предполагая, что удивило его.

— Ем, — коротко сказала я.

— Ааа, — понятливо протянул родственник поварихи. — А что?

— Похлёбку, — содержательно ответила я, желая, чтобы меня поскорее оставили в покое. Настроение до сих пор держалось упавшее, а неприязнь обслуги только подкрепило апатию, которой я поддалась.

Он оттаял, будто наконец-то решил сложную задачу, и загадочно улыбнулся своим мыслям. Видимо, спокойствие мне не грозило, и мужчина не захотел прекращать разговор, хотя я ясно дала понять, что чужое присутствие мне неприятно.

— Вкусно? — участливо поинтересовался он. Я позволила злости мелькнуть в глазах, но с холодной вежливостью произнесла:

— Очень! — хотя это являлось ложью.

Он фыркнул, раскусив обман, и бросил на меня любопытствующий взгляд.

— Ну вы даёте! Обычно мы этим свиней кормим. Я увожу объедки в ближайшую деревню, к родителям.

Я ошарашено разжала руку, и ложка выскользнула на стол. «Вот же… кухарка!» — мысленно процедила я. Приличных слов для её поступка не находилось. Она-таки нашла, чем досадить мне. Знать бы только, чем я ей помешала.

— Позвольте? — сказал незнакомец, забирая тарелку. Я бездумно кивнула. Он вылил содержимое миски в ведро и принёс мне новую с ароматным горячим бульоном. — Господин Ноттон просил его вам приготовить. А Нору простите. Она порою бывает ужасно… несдержанная.

Я пожала плечами, припоминая её бормотание, и, переведя взгляд на родственника женщины, задала вопрос:

— Как вас зовут?

Он приосанился.

— Я Брод, а Нора — моя старшая сестра. Иногда она ведёт себя, как настоящая грымза. Особенно не любит таких хорошеньких девушек, как вы. Но на самом деле у неё доброе сердце. Уж я-то знаю.

С этим я могла бы поспорить, но не стала. Люди слепы, когда судят о близких.