Курган. Часть 1, 2 - Сергей Байбаков (2017)

Велислав и Прозор стояли на крыше Древней Башни, рядом с высоким каменным зубцом. Фигурное обрамление башни большей частью не сохранилось: кто-то или что-то разрушило ее в незапамятные времена, но, скорее всего каменная кладка просто не выдержала натиск времени. Щели между камнями вымывались дождями, сушились ветрами, трескались в зимнее, морозное время. Кладка ослабевала, камни постепенно крошились и вываливались сами, под своим весом. Те, валуны, что не успели упасть вниз, сложили кучами в разных местах крыши. Они могли пригодиться в случае нападения — камень хорошее оружие. Для этой цели на крыше стояло небольшое камнеметное устройство, укрытое плотной просмоленной материей. Его пригодность исправно проверяли, но воспользоваться им пока не доводилось. Из сторожевых площадок по углам, осталась всего лишь одна. Несмотря на это, башня до сих пор была пригодна для того, чтобы пережить непродолжительную осаду. Толстые каменные стены надежно уберегали от возможного пожара; оружие, вода и еда есть. Были бы люди, было б кому держать оборону.

С башни видно, как покачиваются вершины сосен, а за ними — рукой дотянешься — простирается река Ледава. Хорошо просматривается впадающее в море устье.

Но сейчас река и море вендов не интересовали. Они всматривались в противоположенный пологий берег. На нем, недалеко от кромки легло древнее болото — Гнилая Топь.

— Прозор, что-нибудь видишь? — спросил Велислав.

— Нет, — ответил Прозор, внимательно вглядываясь в каждую кочку, в каждую редкую чахлую осинку. — На Гнилой Топи вроде спокойно. Да ты сам глянь — только болотные огоньки мерцают. Туман ночной стелется… Только вот к речному берегу след идет: деревца кой — где поломаны, кусты примяты. Будто огромный слизень полз.

— Огоньки я и сам вижу, — вздохнул Велислав. — Значит, нет ничего. Это хорошо. А вот ты помнишь, как только этот вой начался, на болоте что-то вздулось? Будто пузырь огромный. На манер квашни, только черной да большой.

— Нет, не помню, Велислав. Не видел — меня скрутило сразу. Думал только — как выжить-то в этом мороке.

Сейчас на древнем болоте все тихо и спокойно. Будто и не случилось: ни истошного воя, ни одуряющего, пришедшего вслед, морока; будто не катил с противоположенного берега водяной вал, забравший жизнь семерых воинов. Стояла тихая ночь. Высмотреть ничего не удалось. Сейчас — хвала богам! — спокойно. Но ведь еще вся ночь впереди, все может случиться.

— Спускаемся?

— Нет. Подождем, мало ли что… Не очень мне верится, что закончилось, Прозор. Тишина наступила зловещая. И еще — мне тут легче, свободно дышится. Погоди немного — отойти хочу. Я ведь — главный, должен твердо держаться. Семь человек… Неожиданно-то как — не в бою, непонятно от чего. Не знаю, что случилось, — не слышал о таком. Ты чувствовал, на берегу будто что-то злобное и гадкое на нас смотрело? Сразу же, как только в вверху прошуршало?

Прозор внутренне сжался, его передернуло от воспоминаний.