Чёрный ход - Генри Олди (2020)

Миг, другой. С неохотой распадается куча малá. На четвереньках люди ползут прочь, встают на ноги, отряхиваются. Моргают, утирают пот. Один лежит на полу: скорчился, прижал руки к лицу, колени подтянул к животу.

Жалобно скулит.

Жив, уверяется Джош.

3

Рут Шиммер по прозвищу Шеф

«Универсальный магазин Фостера».

Витрина вымыта до блеска, товар купается в вечерних сумерках. Охотничьи ножи. Фарфор из Англии. Стопка жестяных мисок. Фальшивое столовое серебро. Зубной порошок за четвертак. Шкатулка с нитками и иголками. Сапоги из воловьей кожи. Портняжные ножницы.

Два манекена: дама и джентльмен. Шляпка с перьями. Шляпа-котелок, как у фотографа провинциальной газеты. Рут представляет себя в модной шляпке. Дёргает щекой: у неё это обозначает улыбку.

Идёт дальше.

Ривер-роуд. Гранд-Отель.

Холл. Стенные панели из морёного дуба. Тканые обои с узором. В углах под потолком — ажур паутины. Пол следовало бы вымыть. За конторкой — молодой человек в чёрном костюме гробовщика. На носу очки, в руке — записная книжка в сафьяновом переплёте.

Должно быть, сын владельца.

— Комнату, мэм? Есть свободные на первом этаже.

— Где остановился мистер Пирс?

— А-а, — улыбка гаснет. В Рут больше не видят клиентку. — Второй этаж, номер сорок пять.

Лестница. Скрип ступеней. Точёные перила. На площадке между первым и вторым этажами скучает мужчина хрупкого телосложения. Шляпа с узкими полями надвинута на лоб. Из-под шляпы блестят глаза: живые и цепкие.

Одет мужчина как джентльмен. Поизносившийся джентльмен, мысленно уточняет Рут. Швы засалены, ткань вытерта. На сюртуке видна умелая штопка. Вместо шейного платка — витой шнурок с серебряной пряжкой. На пряжке бирюза.

— Это вы спрашивали мистера Пирса, мэм?

Рут молчит. Смотрит.

— По какому делу?

Рут молчит. Она знает таких хрупких. К несчастью, они бывают очень быстрыми. Ответить? Объясниться? Уйти? Не надо было соглашаться на эту встречу. Следовало отказать сразу.

Зачем она провоцирует хрупкого?!

— Вы, должно быть, мисс Шиммер, — джентльмен освобождает дорогу. Он невозмутим, как если бы Рут ответила на все его вопросы. — Мистер Пирс предупреждал меня о вас. Я думал, вы зайдёте ещё до полудня.

Значит, предупреждал. Ясно, почему хрупкий не вскипел. «У моей падчерицы скверный характер, дружище! Если заявится тощая крокодилица и станет пучить на тебя зенки, не спускай её с лестницы. Полагаюсь на твою выдержку…»

— Проходите, мистер Пирс ждёт вас. Постучите в дверь, прежде чем войти. Мистер Пирс может быть неодет.

— У него женщина?

Язвительность Рут пропадает втуне:

— Нет, он один. Мистер Пирс принимал ванну с дороги.

Когда отчим приехал в Элмер-Крик? Позавчера, сказал Джошуа Редман. И всё это время плещется в ванне? Пожалуй, перебор. Или выдумка хрупкого, опасавшегося, что Рут войдёт без стука.

— Ничего личного, — говорит хрупкий ей вслед. — Работа.

Коридор. Обои в цветочек. Светильники на стенах. Дверь. Цифры из бронзы: сорок пять. Хороший калибр, убедительный.

— Пирс? — Рут входит без стука.

Детский вызов, нелепый. Ей стыдно, кровь стучит в висках. Почему присутствие отчима — да что там! Одно упоминание о нём! — превращает Рут Шиммер в тупицу, доверху наполненную бессмысленной дерзостью?

«Потому что ты винишь его в смерти отца, — отвечает дядя Том. Случалось, Рут донимала дядюшку запоздалым раскаянием. Сперва честила отчима на все корки, проклинала, грозилась, что убьёт мерзавца при первой же возможности, а после каялась, глотая слёзы. — Он не виноват, но ты глуха к доводам разума».

— Ты уже помылся?

— Рут, девочка моя!

Вот уж не девочка, злится Рут. И не твоя.