Восхищение (сборник) - Александр Матюхин (2021)

– Давай помогу, – сказала блондинка, всучила Живову блокнот с карандашом, а сама встала на колени. Ее пальцы коснулись его ремня. Это было какое-то чудовищное наваждение. – Ты ведь всегда хотел. С каждой из нас, да?

– Что происходит? – снова выдавил из себя Живов.

Он все еще хотел сбежать, но страх и желание смешались внутри его головы в ярчайший коктейль, отчего тело сделалось безвольным; теперь это было сломавшееся и неподконтрольное ему тело.

Блондинка расстегнула ремень, молнию, стянула брюки и трусы, освободив член. В уголках глаз Живова вспыхнуло так остро, будто по векам провели лезвием.

– Нам нужно твое желание, – сказала блондинка. – Рисуй.

– Кого?..

– Глупый. Конечно же, ее.

Где-то совсем рядом белым пятном размазалась и погасла вспышка. Белый свет разорвал тени. По столовой разнесся общий вздох. Живов увидел все вокруг разом.

Люди предавались оргии. Обнаженные вспотевшие тела шевелились, похожие на червей, – женщины сверху, женщины снизу, мужчины сзади – да и много всего такого, чего Живову никогда бы не хотелось видеть. А еще будто прорвало кокон из тишины: в уши Живову полились стоны, крики, шепот, равномерное хлюпкое чавканье, чей-то животный рык, ритмичное похрюкивание.

– Рисуй! – повторила блондинка.

– Кого?! – завопил Живов срывающимся голосом.

Снова вспыхнул свет. Кто-то что-то сфотографировал. Живов увидел человека, лежащего на столе. На его обнаженной груди сидела девушка и раздирала ногтями собственное тело. Кровь текла между крохотных грудей, заливалась в пупок и текла еще ниже – на фотографа. Но он, казалось, не замечал этого. В руках его был фотоаппарат, направленный куда-то вверх.

Лица всех мужчин были направлены вверх. Они видели что-то. Видели кого-то.

Блондинка нежно, но быстро работала рукой. Живов застонал, задрал голову и сквозь проступившие внезапно слезы увидел под потолком огромное лицо женщины. Оно было соткано из дрожащих теней – невероятная оптическая иллюзия. И хотя никаких деталей в этих полосках тени и света не было, Живов понял, что лицо прекрасно. В нем нет изъянов. Его срочно надо зарисовать.

Он принялся за набросок, неосознанно двигая нижней частью тела, ощущая дрожащую похоть и наслаждение. Рисовал почти вслепую, боясь оторвать взгляд от лица под потолком. Казалось, что лицо смотрит на всех разом и на него в частности. Почему-то от осознания этого Живов возбуждался еще больше.

Он создал эскиз за несколько минут, обвел контуры, набросал детали. Штриховкой обозначил тени, придал объем и вот уже последними мелкими штрихами как будто оживил это лицо и вдохнул в него жизнь.

Блондинка коснулась носом его живота, и Живов кончил одновременно с последней дрожащей линией. Из его горла вырвался громкий стон. Где-то засверкала вспышка. Кто-то закричал тоже – непонятно, от боли или от наслаждения. Черноволосая девушка на сцене смеялась и шлепала себя по голым бедрам. Старый друг то ли подвывал, то ли кричал; взгляд у него был безумный и испуганный. Лицо под потолком смялось и превратилось в неразборчивые переплетения теней. Живов выронил блокнот и карандаш, схватил блондинку за плечи, чтобы не упасть, и почувствовал под пальцами не теплоту молодого тела, а влажный холод.

6

Живов открыл глаза и пару секунд разглядывал штукатурку на потолке. В номере горел свет, но за окнами все еще была ночь. Раскалывалась голова, и он вспомнил, как старый друг, забрызганный слюной, с блестящим от пота лбом, в расстегнутой рубашке, поил Живова темным пивом из пластикового стаканчика и что-то рассказывал. Что-то насчет ведьм, древнего обряда, извлечения душ, реинкарнации. Одним словом, нес пьяную беспросветную чушь.