Девушка по соседству - Джек Кетчам (1989)

Она мне это позволит.

– Увидимся, Мег, – прошептал я.

Словно она могла меня поблагодарить.

Я сошел с ума. Просто рехнулся.

Глава тридцатая

Утром мы снова спустились в убежище. Рут развязала Мег, принесла ей чистую одежду, чашку чая с тостом без масла. Когда пришли мы с ребятами, Мег ела и пила, сидя, скрестив ноги, на надувном матрасе.

Одетая, освобожденная от пут, без кляпа и повязки на глазах она не казалась такой уж загадкой. Бледная, осунувшаяся, усталая и раздражительная. Было трудно представить гордую Мег – или страдающую Мег днем раньше. Видно было, что ей трудно глотать.

Рут стояла над ней, как заботливая мамочка.

– Ешь тост, – сказала она.

Мег посмотрела сначала на нее, а потом на бумажную тарелку на своих коленях.

Сверху доносился звук телевизора – какая-то очередная телевикторина. Вилли шаркнул ногой.

На улице шел дождь, и его тоже было слышно.

Мег откусила кусочек тоста и жевала его целую вечность, прежде чем проглотить.

Рут вздохнула. Так, словно смотреть на жующую Мег было для нее тяжким испытанием. Она уперлась руками в бедра и теперь выглядела как Джордж Ривз в начальных титрах «Супермена».

– Ну, давай же. Съешь еще, – сказала она.

Мег мотнула головой:

– Это слишком… Я не могу. Во рту пересохло. Можно я подожду чуть-чуть? Доем позже. Вот чаю я выпью.

– Я не разбрасываюсь едой, Мег. Еда денег стоит. Этот тост я для тебя сама поджарила.

– Я… я знаю. Только…

– И что прикажешь мне делать? Выбросить его?

– Нет. А можете вы его просто оставить здесь? Я съем чуть позже.

– Чуть позже он зачерствеет. Надо есть сейчас. Пока он свежий. А то налетят мухи. Набегут тараканы. Муравьи. В моем доме я эту заразу не потерплю.

Это было забавно, потому что над головой Рут как раз жужжала пара мух.

– Я очень скоро его съем, Рут. Обещаю.

Рут, казалось, задумалась. Она поменяла позу, сведя пятки вместе и скрестив руки на груди.

– Мег, милая, – сказала она. – Я хочу, чтобы ты как следует постаралась и съела тост сейчас. Тебе это на пользу.

– Я знаю. Просто сейчас мне тяжело. Я чаю попью, ладно?

Она поднесла чашку к губам.

– А это и не должно быть легко, – сказала Рут. – Никто не сказал, что это легко.

Она засмеялась:

– Ты женщина, Мег. А это нелегко – это тяжело.

Мег поднял на нее глаза и кивнула, продолжая пить чай.

Мы четверо стояли в пижамах и наблюдали за всем этим из дверного проема.

Я и сам немного проголодался. Однако ни Рут, ни Мег нас, казалось, не замечали.

Рут смотрела на Мег, а та не сводила с нее глаз и продолжала пить осторожными маленькими глотками, потому что чай все еще обжигал горло, и были слышны дождь и ветер снаружи, и ветка колотилась в окно, и Мег пила чай, а Рут смотрела на нее не отрываясь.

И потом Мег на мгновение опустила глаза, с наслаждением вдыхая теплый ароматный пар.

И Рут взорвалась.

Она одним ударом выбила чашку из рук Мег. Чашка, ударившись о стену из шлакоблоков, разлетелась вдребезги. Чай – цвета мочи – потек по стене.

– Ешь, я сказала!

Она ткнула пальцем в тост. Тот едва не слетел с бумажной тарелки.

Мег подняла руки:

– О’кей! Я съем его прямо сейчас! Ладно?

Рут наклонилась к ней – нос к носу, – и Мег не могла откусить хоть кусочек, даже если бы захотела. Ей пришлось бы ткнуть тостом в лицо Рут. А это было бы очень небезопасно. Потому что Рут уже съехала с катушек от ярости.

– Ты засрала всю стенку, – прошипела она. – Ты, сволочь, мою чашку разбила. Думаешь, чашки бесплатно раздают? Думаешь, чай я покупаю по дешевке?

– Прости. – Мег взяла тост, но лицо Рут по-прежнему нависало над ней. – Я съем. Ладно? Рут?

– Да уж постарайся, твою мать.

– Да.

– Ты засрала всю стенку Вилли-старшего. Кто будет ее чистить?

– Я почищу. Прости, Рут. Честно.