Охота на охотника - Карина Демина (2021)

– Смотрите… площадь охвата около… если принять во внимание… конечно, гарантии я дать не могу, но вот… энергии, правда, уйдет…

Энергия имелась.

– И маги понадобятся. Один я не потяну… хорошо бы кольцо полноценное с резонатором.

Вот чего Димитрий никогда не любил, так это резонатором выступать. А с другой стороны, что еще делать? Подниматься и обыскивать гостей? И то счастье, что время им дали.

Дали время. Почему?

Впрочем, эту мысль Димитрий отбросил. Если и дали, то немного, а круг собрать…

На зов откликнулись все, благо того и ждали. И лишних вопросов задавать не стали.

Шапоткин скинул серый мундир. И рядом лег изукрашенный шитьем камзол Верховского, которого Димитрий крепко недолюбливал за врожденный снобизм и легкое презрение к начальству. Оно, невысказанное, меж тем отлично чувствовалось в каждом жесте, в каждом слове.

Первым за нож взялся престарелый Аксенов.

Его бы вовсе отстранить, но куда… связанный путами многих клятв, он обречен был доживать на работе. Впрочем, несчастным он не выглядел.

Аксенов полоснул по вене, пуская кровь на выбитые руны, и передал клинок Верховскому.

– Признаться, эта затея мне кажется сущим авантюризмом, – сказал тот, впрочем, крови жалеть не стал. После перехватил запястье платком.

– Поспешать надо, – Нодриков, как обычно, был напрочь лишен сомнений, единственное, что его беспокоило – и не только его, – страх не успеть. – А то ж если рванет… плохо будет.

– Шапка защитит…

– Защитит ли? – сомнение Верховского передалось и Дьюреву.

И тот, обычно молчаливый, позволил себе высказаться:

– Все же мы слишком мало знаем о ее возможностях. И не случится ли так, что мы их несколько… переоцениваем?

Этот вопрос занимал и Димитрия.

Он молча пустил кровь и встал в центр круга, потянув за собой Егорку.

– Любопытный выбор, – Межеватый никогда и ничего не говорил прямо, и эта его манера изрядно злила коллег. – Впрочем… если вы полагаете…

– Полагаю.

Выбора у них все одно нет. Сила – это, конечно, хорошо, особенно если совокупная, но вот структурировать ее кто будет? У Егорки хотя бы с одной бомбой вышло, значит, исключительно теоретически он и другие способен обезвредить. Мелькнула мыслишка, что и этот круг мог быть частью чужого плана, но Димитрий перехватил Егоркино запястье и сказал:

– Сперва поклянешься кровью.

Егорка кивнул. И поклялся.

А потом в круг вступил Горовой, замыкая кровью вязь рун, и сила зазвенела. У каждого она была своя. Верховский звучал тонко, зло, надрывно, а тот же Нодриков гудел, что земля, которая вот-вот раскроется трещиной, и тогда мало не покажется.

Вихри. И искры.

Разные стихии, нити неровные, которые приходилось сплетать в один толстый канат. И даже сплетенные, они норовили разбежаться, разлететься, растянув и суть Димитрия.

Шалишь.

Ему не впервой было стоять в круге, и потому сознание не уплыло. Напротив, оно, обостренное, позволило заметить и некоторую бледность Аксенова, и закушенную губу Горового. И Егорку, что покраснел от натуги, застывши истуканом.

Создаваемое им заклятье было… необычным?

Пожалуй.

Еще и красивым. Именно в круге Димитрий получал удивительнейшую способность не только слышать, но и видеть магию.

Чудо. Не иначе.

И чудо, что у него, этого мальчишки, хватило сил не сбиться, не сорваться под напором чужой силы, а работать…

Заклятье поднималось.

Сперва куполом.

И под ним стало холодно. До того холодно, что в бороде Аксенова появились сосульки, а дыхание Верховского опадало сонмом снежинок.

Купол ширился. Рос. Поднимался.

Уходил туда, куда вел его Димитрий, ориентируясь по нити кровной связи.

Дальше. И еще.

Скорее, ибо время, отведенное им, уходило, а с ним появлялось неприятное беспокойство, что все-то Димитрий сделал правильно, но… не так.