Охота на охотника - Карина Демина (2021)

Лже-Навойский переставлял ноги, но глядел гневно.

Пусть глядит.

Это все, что ему дозволено. Да… иные яды весьма пользительны, жаль, что редки и долго не хранятся. Впрочем, долго Димитрию и не надобно.

– Йа…

– Вы, вы, ваше сиятельство… извольте сюда… и вот потом туда… и не спешите благодарить, после уже…

Всем видом своим лже-Навойский явно демонстрировал, что весьма далек от мыслей о благодарности.

– Неудобно? Это пройдет… во всяком случае, мне обещали, что пройдет, но как оно будет на самом деле, знать не знаю. Однако будем надеяться на лучшее. Будем же?

Залу удалось покинуть, что было само по себе презамечательно. Теперь если тот, кто затеял сию игру, и сумеет пробиться сквозь блокирующий полог, то навязать свою волю ему будет презатруднительно.

Главное, не замолкать.

– А вот скажите, дорогой ваш-сиятельство, о чем вы думали, являясь в свете в столь поразительно уродливом обличье? И главное, казенных денег небось не пожалели на камзол?

– Мне… н-надо… в-вернуться…

А сила воли у паренька имеется, если заговорить без прямого дозволения сумел. И за то Димитрий его уважает безмерно, хотя уважения будет маловато, чтобы на каторгу не отправить.

– Вернетесь… от как есть, так и вернетесь… сходите… скажем, до ветру? Вам же позволено до ветру? Или как? А то ж обидно, наверное, помирать, до ветру не сходивши…

Постоянно говорить тяжело. Во-первых, во рту пересохло безбожно, а во-вторых, лезет в голову чушь неимовернейшая, которую Димитрий и выплескивает на уши несчастного. А тот этой чуши внимает с видом обиженным. Но внимает.

Куда ему деваться?

Песнь сирены, чтоб ее… и похоже, не шутил Лешек, когда говорил, что в зелье чешуя этой самой сирены вошла.

– И вообще, позволено будет вам сказать, что глупость вы придумали неимовернейшую. Что принесли с собой? Заряд? Порох? Ах да, один порох не комильфо, а вот если добавить магии немного. Слышал я, что для горных работ новое вещество изобрели огромной разрушительной силы, вот только крайне неустойчивое, взрывоопасное… до нас, слава богу, пока не довезли, а то…

Он моргает.

Переставляет ноги, уже не глядя по сторонам. И кажется, теперь ему в самом деле все равно, во всяком случае, гневный блеск в глазах поугас, да и сам лже-Навойский сгорбился, сдулся словно бы. Этак еще немного, и Димитрий к несчастному жалостью проникнется, что будет совсем уж нелепо.

– Вот сюда… прошу… и ниже… ступенечки высоковаты, так что глядите под ноги. И поведайте мне исключительно интересу ради, на что ж вы, бестолочь этакая, рассчитывали? С самодержавием бороться взялись принципов ради или из личной выгоды?

– Я… не…

В подземельях было тихо, спокойно и даже по-своему умиротворенно. Тускловатого света хватало, чтобы не плутать в потемках, однако он делал прямой коридор странным образом у́же и длинней, отчего тот вообще казался бесконечным.

Темнели двери.

И решетки на них гляделись мрачно, как и кандалы, вывешенные каким-то шутником в коридор. А вот и престарелый скелет, скраденный во времена незапамятные из анатомического кабинету и обряженный в лохмотья. Было дело, Димитрий распорядился скелет убрать, но после передумал.

Традиция-с.

Да и на многих гостей вид сего несчастного – а заросшие паутиной кости гляделись пренатуральнейше – действовал положительно.

Вот и лже-Навойский сглотнул.

Побледнел ощутимо.

– Прошу вас, – Димитрий гостеприимно распахнул дверь из зачарованного дуба. Хлопнул, активируя камни. – Располагайтесь со всеми удобствами. Их туточки не сказать чтобы много, но хватит, да… на первое время хватит. А там уже и суд, и плаха…

– К-какая? – Действие зелья стало ослабевать, если клиент сумел не только заговорить, но и без дозволения присел на дощатую кровать.