Дворянин - Константин Калбанов (2021)

– Да чего мне врать-то. Как есть, так и говорю. Вы же как бараны на палубу высыпали, вот мы вас из дробовиков картечью и выкосили. Разом от дюжины четверо остались. А там уж выкурить рубку и машину – дело нехитрое.

– Н-да. И ведь не хотел же рядиться с пароходами Гвоздя. Да, видать, нечистый попутал, – сокрушенно вздохнул Просвира.

– Вот об этом я как раз и хотел поговорить с тобой поподробней. С чего это ты вдруг решил нападать на суда Дорофея Тарасовича, если прежде обходил их стороной?

– А какой резон мне с тобой говорить, коли все одно дорога в казенный дом? Душегубством особым я не пробавлялся, жизнь разменял, так что получу года три каторги, не более.

– Чтобы оказаться перед судебным следователем, тебе еще нужно добраться до Голубицкого.

– Хочешь сказать: порешишь?

– А ты спроси Стужу.

– Знать, правду баяли, что Гвоздь Стужу вконец израсходовал.

– Стужа хвалился выписать нам обоим прогулку в двести тридцать две версты. От тебя такой глупости не слышали. Так что сам решай, нужно ли тебе сейчас из себя строить упрямца.

– Я, вишь, тут подумал, что глупо гоняться за капитанами да устраивать перестрелки. Если кого залетного тряхануть, еще ладно, а тех, кто постоянно катается, просто данью обложил, и все. Капает по чуть-чуть, но постоянно. Жалоб на меня к властям нет, потому как и других лихих не пускаю. Вот и жили мы ладком.

– Рэкет, – понимающе кивнул Борис.

– Чего?

– Да так, не обращай внимания. Продолжай.

– Так вот, пароходы Гвоздя я не трогал. С уважением к нему. Но тут мне птичка на хвосте принесла, что Гвоздь решил открыть пароходную компанию. А это что же получается? Мои коровки, коих я дою, перестанут приносить молочко? Вот и решил сделать так, чтобы народ его пароходами не катался.

– Никого не грабят, а Гвоздя грабят. А тут еще и капитаны кое-что в клювике занесли. Ну и решил ты, что оно того стоит. Только ведь Дорофей Тарасович это без ответа не оставил бы.

– Так и я, чай, не беззубый.

– Понятно.

Борис поднял револьвер, и над морем разнесся одиночный выстрел. Мягкая пуля, пробив лоб, выметнула мозги бандита через развороченный затылок.

– И к чему это вы, Борис Николаевич? – удивился Ганин.

– Яков, я уже смирился с тем, что ты меня по имени-отчеству величаешь. Но с чего ты мне вдруг выкать начал?

– Так это вы были просто судовладельцем, а теперь благородие.

– И что? Ты же к другим благородиям на «ты» обращаешься и ничего, не жужжишь.

– Видать, для уважения благородием быть мало.

– А коли попрошу, как прежде, на «ты» обращаться?

– Коли попросите, то оно конечно.

– Вот и прошу.

– Ладно, – легко согласился он. – Так к чему? – кивая на труп, поинтересовался он.

– А ты думаешь, он бы вот так просто смирился и ходил бы сторонкой?

– Сомнительно.

– Вот и я в это не верю. А вы что скажете, любезные? – глянув на двоих связанных пленников, поинтересовался Борис.

– Так ясное дело, Просвира напасть на ваше благородие хотел, а вы его, стало быть, того, – произнес кочегар.

Измайлов подхватил труп под мышки, кивнул Ганину на ноги, после чего они вышвырнули его через фальшборт в вводу.

– Ну, а он за борт и свалился, – внес существенное дополнение механик.

– Бывает, – отряхивая руки, произнес Борис. – Ладно, как уголек бросать и обращаться с машиной, еще не забыли? Вот и молодцы. Яков, проводи их в машинное и люк понадежней запри. Ну а вы везите себя на суд, суровый, но справедливый. Будете себя хорошо вести, найму вам хорошего адвоката. Без наказания не обойдетесь, но, может, выйдет все не так уж и сурово.

– Ага. Благодарствуйте, – опять произнес машинист, а кочегар только кивнул.